Врата Валгаллы - Наталия Ипатова

— Синий — Лидеру, я обгоню вас?

— Только попробуй!

Часть сознания, помнящая, что это только игра, пока отдавала себе отчет, что «радиопереговоры» игроков несутся из динамиков на радость всем, кто столпился рядом. Но — она угасала, растворяясь в радостном азарте. Кто-то полагает, будто я люблю летать? Ничего подобного. Можно ли любить дышать?

Синий завис над правым стабилизатором и шел как приклеенный, ежесекундно дразня своей способностью уйти в отрыв. Щас! Салага… Мгновенный толчок ручки, и лидер отвалился переворотом через левый стаб. В глазах потемнело, тело ощутило себя мешком с водой, правая сторона, кажется, шла на разрыв с левой, и даже компенсаторы это не тянут, но Ренн ухитрился поймать его на самой границе оговоренных километров. Видимо, чтобы это обстоятельство не доставило играющим много радости, система вбросила в контролируемое пространство «боты» условного врага. Справедливости ради стоило заметить, никто никогда не знал, откуда, когда и в каком числе вынырнет «противник». Система руководствовалась случайным выбором.

— Вижу цель!

— Готов!

Еще бы ты не был готов. Твоя работа — быть готовым.

— Мой — левый, — процедил Рубен вслух, заходя противнику в брюхо и вспарывая его короткой очередью. Первый «бот» — детская игрушка. Полусекундой позже взорвался правый «бот». Как по учебнику. Ладно. Ведущий развернулся лихим кувырком назад. Сердце зашлось от перегрузки. Это ничего. Дышать глубже…

— Вижу цель!

— Ммать Безумия, этот откуда еще?…

— Отставить разговорчики, Синий!

Неужели это его собственный голос полон ликования, словно у зеленого стажера, которому первый раз чиф разрешил свободную охоту?

— Есть отставить! — выкрикнул в наушники шлемофона голос, более всего похожий на эхо его собственного восторга.

Все-таки это была учебная программа. В настоящем бою, в настоящем вакууме ты никогда не увидишь рассекающую ночь сверкающую трассу! Либо он вспыхнет, либо ты промазал. Две распустившиеся хризантемы, и следом — еще две. Блистер потемнел, поляризуя слишком близкую вспышку.

— Вижу цель! Синий, займи свое место.

— Виноват, съер…

Рубен ощущал, как пылают щеки. Падать на цель — право ведущего. Ведомый следит за чистотой спины. Но… трудно не понять нетерпение Улле! Не сговариваясь, оба разошлись вилкой, падая один через правый стаб, другой — через левый, пропустив таким образом между собою вражеский, огрызающийся огнем клин, и обстреляли его с двух сторон. Свершив сие благое дело, и, разумеется, не ожидая, пока Улле соблаговолит развернуться — все ведь помнят, какой у нас был уговор? — Рубен что было мочи в двигателях помчался обратно к базе.

То, что в реале запрещается делать категорически! Сто километров. Пятьдесят. ДВАДЦАТЬ!

— Я на месте, съер!

Десять! Белая сверкающая стена вырастала над ними. Чужой авианосец давно разнес бы их на атомы. Да и свой никогда не допустил бы взбесившегося истребителя в такой опасной близости от себя. Лазерная пушка, словно в замедленной съемке, повернулась и рыгнула огнем. Это что-то значило… Это означало, на какой скорости они идут. Чудо, что за нервы у ведомого. Я… эээ… давно хотел это попробовать!

Ручку — на себя.

Два крохотных треугольника скользнули и понеслись вдоль поверхности корабля-матки. Их черные тени бежали по его белой спине. Ай, Тецима, ай, птичка… Кажется, ее крылья росли из его собственных плеч. Орудийные башни, тарелки радаров, прочие элементы конструкций представляли для крохотной Тецимы смертельную опасность. Едва ли в нее попали бы — на расстоянии нескольких метров от поверхности истребитель шел в сплошном «слепом пятне». Но вот разбиться в облако брызг, на сумасшедшей скорости оборачиваясь один вокруг другого, меняясь местами, становясь на крыло там, где идти обычным боевым порядком из-за тесноты было уже невозможно, танцуя, расходясь в паре метров, едва не чиркая стабилизаторами… было просто нечего делать!

Вероятно, у Рубена было два-три момента расплющить ведомого об ограждение, но ведь не это было его задачей, правда? Паршивец впился, как клещ в собаку. Ну да есть еще одна маленькая хитрость.

Борт авиабазы оборвался, перед двумя сумасшедшими Тецимами вспучились дюзы, истребители послушно задрали носы. Ведомый взмыл великолепной свечкой — маневр из разряда естественных, какие тело исполняет само, а Рубен, лишь чуть приподнявшись, чтобы перевалить через край, тут же толкнул ручку от себя. И — реверсы. Тецима пошла по спирали, гася скорость.

Внутри дюза выглядела как пасть. В реале… ну, в реале это было бы полным безумием, конечно. Это сейчас она безжизненно тиха, авианосец плывет в пустоте под действием сил гравитации системы, а также — начального импульса. И только бог и командир знают, когда им приспичит вновь ударить плазмой. Тогда не то, что игрушечный истребитель, другой авианосец равного ранга поостережется проходить в опасной близости. Да кстати, в реале пилота, сунувшегося с включенными двигателями вовнутрь драгоценных дюз, скорее всего, разорвало бы на части собственное командование. Ну да ладно. Весь смысл, собственно, был, чтобы помнить: ты находишься внутри раскрашенной картинки. На это мы с Тецимой ведомого и поймали, заморочив ему голову танцами. И… мало ли где мыслишка эта пригодится.

— Конец игры!

Стащив шлем, Рубен уронил его на колени, стараясь переводить дыхание как можно незаметней. Ренну помогли освободиться от виртуальной сбруи, голова у него оказалась мокрая и встрепанная, глаза — в кучку. Смеется, непроизвольно вздрагивая, словно нервной икотой его встряхивает.

— Грязная уловка, съер!

— Командир, съер… А… эээ… можно спросить?… Что это было?

Эскадрилья давилась ухмылками и прятала глаза. Вале выглядел совершенно убитым. Комэск покосился на показания телеметрии. Давление, пульс, ударная доза адреналина… ну, в общем, можно представить, какими комментариями обменивались за спинами ослепших и оглохших командиров «деликатные» Шельмы.

— Ну, мы же не станем отрицать, что нам это нравится?

Зам покраснел до корней волос, будто его и впрямь в чем-то уличили. Рубен, выбравшись из своей кабины первым, дружески шлепнул его по плечу, отчего Ренн, сконфуженный, снова плюхнулся в ложемент. Но о нем уже забыли.

— Не дрейфь, — вполголоса, проходя мимо, к Иоханнесу Вале. — В реале все по-другому. Прямее и проще. Ни один здравомыслящий противник не позволит нам этаких танцев. Вернешься десять раз — я буду за тебя спокоен.

— Я не смерти… — вспыхнул пилот. И замолчал, с силой сжав губы. Рубен кивнул. Не место, и не время взламывать психологические шифры. И доверие тоже не дастся даром.

— Командир! — возопил Магне ему в спину. — Съер! А и нам бы таким же манером погоняться было бы полезно!

Рубен, как осаженный, остановился у самой двери. Устало уронил плечи. Кого-то тут беспокоит уровень гормонов? Совершенно напрасно. Раньше внимательное начальство и дисциплинированные подчиненные… кхм… живьем сожрут.