Взгляд сквозь пальцы - Елена Арифуллина

Те трое выжили, и Генкино положение укрепилось. Уложив Дашку спать, мы вполголоса обсуждали дальнейший план действий.

– Нужно срочно искать путевого анестезиолога. Олегу из травматологии я говорил, без подробностей, он сказал, что подумает.

– И лаборанта. Возможность делать рентген с описанием – пусть хоть в БСМП.

– Хотя бы двух постовых медсестер…

– Вот ты и завотделением.

– Не обязательно. Просто все должно быть ам шнюрхен.

– Лучше даст ист фантастиш…

– Сейчас…

Шутки шутками, но где-то на окраине в небольшом домике за двухметровым забором постепенно сложилось нормальное хирургическое отделение – пусть работающее по непредсказуемому графику и всего на пять коек. Генка называл его виварием, но снабжение там было безукоризненное: медикаменты, расходные материалы, оборудование – разве что без рентгеновского аппарата. Но рентгенологи в БСМП тоже хотели есть, а есть, как всегда, на ставку было нечего, на полторы – некогда. Да и те гроши платили раз в несколько месяцев. В своем кругу всегда точно известно, кто чего стоит, и Генка знал, где найти лучших. Ну, а про то, что нужно помалкивать, нам, потомкам ссыльнопоселенцев, напоминать не приходилось.

Хуже всего была непредсказуемость. Простояв у стола вечер и ночь, Генка выдерживал вслед за тем операционные дни только за счет своей двужильности. Хорошо еще, что это случалось нечасто. А второго хирурга он так и не нашел – может, и не искал.

Сюрпризы продолжались. Когда после очередного визита в домик на окраине Генка выложил на кухонный стол пистолет, я в очередной раз потеряла дар речи.

– Что это?

– «Макаров». Сказали, что чистый.

– Откуда?

– Все оттуда же.

– Ты соображаешь, что делаешь?

– Да. И давай не будем разговаривать в таком тоне. Оль, я вижу больше, чем ты, не обижайся. Иногда кажется, что работаю в прифронтовом госпитале. Колотые, резаные, стреляные – и это обычная хирургия в городской больнице. Глеб в травме работает, у них вообще помесь Бурденко со Склифом. Так что я не стал отказываться, когда ствол предложили, да еще даром.

– Твои бандюки?

– Мои пациенты.

– Здравствуйте, доктор Гааз!

– Оль, давай не будем ссориться. На эту тему уже разговаривали. А ствол – я просто хочу, чтобы мы пережили это время, и все. Я устал за тебя бояться. Вспомни этого, последнего – ну, что в бред-то тебя включил.

Я как наяву увидела могучего, словно Илья Муромец, мужика в разгромленной квартире, и по спине пробежал холодок.

– Ты что, хочешь, чтобы я ходила с пистолетом в кармане?

– Нет, хочу, чтобы ты умела с ним обращаться.

– А ты?

– И я. Нас научат. И предлагаю закрыть эту тему. Дай какую-нибудь коробку под него. Потом сделаю тайник.

Я покопалась в шкафчике и достала жестяную коробку из-под печенья. Расписанная яркими клубничинами, она настолько не сочеталась с вороненым металлом пистолета, что поневоле делалось смешно. Да и «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Я подошла к мужу сзади и обняла его за плечи.

– Давай мириться.

– А я и не ссорился, – он обнял меня и прижал к себе. – Потом позвонят, скажут, где тренироваться.

Так я познакомилась с Толиком. Крепкий парень с невыразительным лицом, одетый в спортивный костюм, пуховик и шапочку-петушок, явно вырос на рабочей окраине, а завершил образование в ПТУ и армии. Чем он занимался сейчас, я старалась не думать. Просто приходила в школьный тир к назначенному времени и выполняла инструкции.

– Смотри, показываю. Сняла с предохранителя, навела на цель, нажала на спуск – вот так – выстрелила, перевела на другую цель – выстрелила, на третью – выстрелила. На цель направляй не рукой, а всем корпусом. И так полчаса без остановки. Завтра покажешь, что получилось.

Ничего не получилось. Уже через пять минут заболел сустав, стало невыносимо трудно фиксировать внимание на приколотой к стене открытке-мишени. Назавтра Толик сразу понял, что я не выполнила задания. Постучал мне по лбу пальцем и сказал:

– Дура! Зачем тогда тебе ствол, если ты из него и выстрелить не сможешь, а выстрелишь – не попадешь. Смотри, еще раз не сделаешь так, как говорю, больше учить не буду. Сказано – делай полчаса, значит, делай полчаса.

Так он гонял меня неделю, скупо хвалил и часто придирался. Потом, когда я научилась быстро доставать ствол, снимать с предохранителя, передергивать затвор и целиться, разрешил стрелять, командуя: «Лежа! Сидя! Стоя!» И когда я стала укладывать в мишень весь магазин из любого положения, объявил, что занятия закончены.

– Только дома разбирай-собирай, доставай, целься – все, как здесь. А можно спросить?

– Можно.

– С чего легче слезть, с герыча или с водки?

– Пожалуй, с водки. Только нужно ее чем-то заменить.

– Чем?

– Кому что интересно. Спортом, хобби. А лучше всего работой и любовью.

Он хмыкнул.

– Легко сказать… Ну, спасибо. И вот что. Запомни: оружие – для того чтобы убивать. Если не готова убить, не доставай его или вообще не носи, пусть дома лежит, душу греет. А если готова, то, может, и стрелять не придется – сами убегут. Ну давай, чтоб тебе реально не пришлось пострелять. Удачи.

– И тебе удачи. Спасибо за науку.

Я достала пистолет из книги, взвесила его на ладони, вспоминая забытое ощущение опасной тяжести в руке. Выщелкнула магазин, сняла затвор и заглянула в ствол. Чистый, только в пыли немного. Но все равно, как говорил Толик – оружие любит ласку, чистку и смазку. Почищу потом, а сейчас – восстанавливать навык. И, как когда-то, повернулась корпусом на цель, навела, удержала мушку, сделала неглубокий вдох, на секунду задержала дыхание, последней фалангой указательного пальца мягко нажала на спусковой крючок. Переводим на следующую цель – и по новой… Полчаса тренировки. Надела хирургические перчатки, разобрала и протерла пистолет со всех сторон. Протерла по одному патроны, снарядила оба магазина. Дослала патрон, вынула магазин и добавила в него еще один патрон. Поставила на предохранитель и положила «макарова» в сумку. Попробовала быстро открыть ее и достать ствол на ощупь. Не получается, под руку лезет всякая мелочь. Зеркальце, щетка, кошелек, три шариковые ручки, носовой платок, влажные салфетки, ключи, шоколадка, мобильник… Все долой. Мобильник, деньги, ключи – по карманам. Сумку – на плечо, пистолет рукоятью вверх, затыльником вперед. А теперь еще раз, и еще, и еще – пока пистолет не стал уверенно возникать в руке. Тело оказалось умнее меня, навыки вспоминались неожиданно быстро.

Так, с пистолетом в сумке, я и отправилась забирать Катьку из садика. По дороге позвонила Дашке и велела идти домой сразу после школы.