Чудовища были добры ко мне - Генри Лайон Олди

– Вам здесь не место, – словно в подтверждение своих слов, старик пригнулся. Кружка пролетела над ним и разбилась вдребезги, ударившись о стену. – Я же вижу, вы не ослята. Глупо будет попасть под дурной кулак. Еще глупее напороться на нож…

– Я не привык уходить, не расплатившись, – надменно заявил Амброз.

– Дай деньги мне, я передам хозяину.

– Тебе? Деньги?

– Разумно. Ты мне не доверяешь. Оставь деньги на столе.

– Глупый совет. Их украдут.

– У тебя есть золотой ферн?

Вместо ответа – язвительного, как ожидал Вазак – Амброз бросил старику масляно-желтую монету с чеканным профилем Фернандеса I. Не задержавшись ни на миг, старик перебросил золотой в гущу свалки, где его с ловкостью жонглера на лету подхватил хозяин – продолжая, кстати, орудовать Умницей с большим вдохновением.

– Лихо, – оценил Амброз. – Давай, выводи.

Оказавшись на дворе в целости и сохранности, Вазак подумал, что старику хорошо бы гулять в дождь, между каплями. И спутников за мзду водить. Сухими выйдут, сухими вернутся. Действий ушлого старика Вазак не запомнил. Но они с Амброзом шли, как по проспекту Всех Владык, а знакомая шубейка мелькала справа, слева, впереди. Казалось, косматый после линьки волк превратился в целую стаю, окружив магов. И путь делался свободен – волшебство, неизвестное ученику Талела Черного. Нутром толстяк чуял, как с каждым шагом корни втягиваются в Амброза Держидерево, покидая временные пристанища. Захлопнув за собой дверь, Амброз расхохотался и одарил вертлявого проводника еще одной монетой.

– Держи, хитрец! Заслужил.

– Это слишком, – заметил старик. – Я бы вывел вас даром.

– Даром – это сколько?

– Скажем, за два серебряных нума. По монете с человека.

– Бери золотой. Сдача – в счет будущих услуг.

– Каких? – льдистые глазки старика сверкнули.

Борясь с приступом медвежьей болезни и высматривая нужник, Вазак подумал, что Амброз безошибочно выбрал соглядатая. Вернее, заставил соглядатая выбрать Амброза. И все-таки крылось во взгляде старика нечто трудноуловимое, что заставляло толстяка радоваться: пожалуй, и Амброз Держидерево способен совершать ошибки.

– Как тебя зовут, пройдоха?

– Я – не пройдоха. Я – Вульм из Сегентарры.

– Волк? – оценил Амброз. – Достойное имя.

– Королевский маг знает сеген? Редкое качество для жителя Тер-Тесета…

– Ты знаешь, кто я?

– Я видел тебя рядом с его величеством.

– Во дворце? Ты допущен во дворец?!

– Бывал я и во дворцах. Но тебя я видел на площади, когда казнили мятежников Седого Принца. Ты стоял бок о бок с королем. И что-то шептал ему на ухо.

– Я просил его казнить мятежников быстро. Без лишних мучений. За день до этого я предлагал королю удавить Седого в темнице. Чтоб не показывать народу.

– Если так, его величество не согласился с тобой. Мятежники умирали долго. Особенно Седой Принц. Палачи ждали, когда он закричит, а он молчал. Это поддерживало слабых.

– Среди них были твои приятели?

Старик пожал плечами:

– У меня есть приятели в самых неожиданных местах.

– Например?

– Например, в подземельях Шаннурана.

Вазак вздрогнул. Брюхо подвело, он едва сдержался, чтоб не нагадить прямо в штаны. Проклиная болтливый язык старика, толстяк опрометью кинулся к дощатой будке нужника – и едва успел, расстегнув одежку, присесть над выгребной ямой. Стал серьезен и Амброз. Склонив голову к плечу, похожий на хищную птицу, маг внимательно изучал собеседника. Словно прикидывал – что тому делать в подземельях Шаннурана, созданных демонами для ужасных легенд и снов-кошмаров.

– Значит, Вульм, – внезапно рассмеялся Амброз. Лицо мага залоснилось от удовольствия. Впору было поверить, что Амброз вспомнил что-то, над чем крепко успел поломать голову. – Ну конечно же! Рассказать тебе забавную историю, Вульм из Сегентарры?

– Здесь? – удивился старик.

– А почему нет? Пока мой спутник облегчается, я займу тебя рассказом. В нем есть тайна и кровь, а значит, он годен и для королевских ушей. Итак, это случилось в графстве Деларен, когда граф решил нанять нового лесника…

* * *

Говорят, новый лесник графа в молодости много странствовал. Говорят, ходил в крови по колено. Спускался в бездны, откуда нет выхода, и возвращался живым. Предавал и был предателем; убивал и был убитым. «Враки! – спорили дураки. – Чтоб убитый, да вернулся домой?» Умные не встревали в спор с дураками. Умные шепнули графу Деларену: лучшего лесника не сыскать. Битый, тертый, ко всему привычный. Среди браконьеров у него ни родни, ни друзей. Поймает над оленьей тушей – вздернет без лишних слов.

Сладилось дело.

Новый графский лесник поселился в глуши-чащобе, в бревенчатом домике прежнего лесника, умершего бобылем. Жалованье ему граф положил славное, да и сам лесник был при деньгах. Судя по всему, скитания оказались прибыльными. Жил скромно, лес соблюдал, как положено. Никого не вздернул на суку, зато двоих прирезал без затей – застал над ланью-маткой, обождал, пока за ножи возьмутся, и кончил придурков. Граф был премного доволен. Одарил не золотом, не меховой рухлядью – женой-красавицей, дочерью замковой прачки. Гордись, лесник: целую отдаю, нетронутую сиятельным хреном!

Про грудную жабу невесты граф сказать забыл.

А может, сам не знал.

Родив леснику дочь, жена-подарок через два года скончалась. Зима выдалась лютая, бедняжка до весны кашляла кровью. На солнцеворот и похоронили. Лесник остался с ребенком на руках. Как он растил девочку, один Митра ведает. Да только вырастил. Глядишь, уже малышка по дому суетится. Стирка, штопка, стряпня. Глядишь, уже и не малышка. В лесу годы стрелой летят. Шестнадцать лет, как шестнадцать стрел…

Семнадцатого не случилось.

Лесник часто оставлял дом на дочь, уходя в чащу на день-два, а то и на неделю. Бывало, что и гости в его отсутствие заглядывали. Добрые гости, смирные. Кому охота с лесником связываться? Разве что новому начальнику графской стражи, молодому-красивому… По следам, по разгрому узнал лесник о трагедии. Заглянули молодцы на огонек. Распустил руки новый начальник в доме нового – теперь уже старого лесника. Хорош собой был, не знал у женщин отказа. Узнал, как нож остер – схватилась девчонка за отцовский клинок. Ударила с пониманием: распорола чужую щеку до зубов.

Что ж, заплатила по полной.

Похоронив растерзанную дочь возле дома, рядом с могилой жены, лесник собрался и ушел. Кто его видел? – грачи да сойки. А ночью запылал замок Деларен, как свеча. Откуда пожар взялся? – спроси у ветра. Когда пламя потушили да стали убытки считать – насчитали две перерезанные глотки. Да еще начальник стражи, с которым покойники у лесника гостили, сгинул без следов. Искали, не нашли. Кто-то вспомнил, как широкоплечий красавец, лучший боец графства, хвастался подвигами, совершенными над «лесной куницей». Кинулись отрядом к дому лесника, нашли начальника – еще живого, но уже, считай, мертвого.