Чаровница. Исповедь ведьмы - Александр Владимиров

«Порочен был парень, очень порочен. Представляю, что за оргии он тут устраивал с натурщицами», – сказала себе Борецкая.

И вдруг у нее промелькнула мысль: порочный художник! Не здесь ли ключевой момент?

Прежние жертвы – люди разных профессий, трудились в далеких друг от друга сферах. Но все они не были при жизни ангелами. Когда находили их тела, у следователей сначала возникали иные версии: разборки, месть конкурентов и прочее. Уже потом они пришли к выводу, что это дело рук одного и того же убийцы.

Первой жертвой был популярный актер. В досье имелись данные о его связи с криминальными авторитетами. Несколько раз, когда начинались съемки телевизионных сериалов, на роль главного героя сперва планировались другие люди. Но в последний момент они отказывались, и возникал он. Ходили слухи об открытом запугивании артистов. Только доказать ничего не удалось.

Затем убийца прикончил предпринимателя из Средней Азии. Тот сумел приобрести в собственность несколько торговых точек, где, среди прочего, занимались подпольной продажей наркотиков. Были попытки взять его с поличным, но… он выкрутился. Однако в дело вступила «Чаровница»!

На следующую жертву, популярную манекенщицу, накопали много всего «интересного». Оказывается, она вербовала своих подруг поработать в модельных домах Европы, а в итоге девушки попадали в сексуальное рабство на Ближнем Востоке. И манекенщице удалось уйти от уголовной ответственности, но не от убийцы.

Потом – чиновник столичного департамента. Вначале следствие вообще предполагало, что «Чаровницу» приплели лишь для того, чтобы направить дело по ложному следу. Слишком много грехов за ним числилось. Классический современный управленец!

А теперь вот кое-что пришло по линии Интерпола и на красавицу-баронессу…

«Что получается? – продолжала размышлять Борецкая. – Чаровница – ангел возмездия?! Но если так и возмездие падает на тех, кого можно назвать „оплотом порока“… опасность поджидает очень многих. Кстати, и я не безгрешна…

Греховны мы все, но Чаровница, по-видимому, приходит к слишком грешным.

Но есть еще те, перед кем его жертвы – „невинные младенцы“. Тех достать сложно, даже уникальному преступнику. Их охраняет вся страна. Чаровница убивает того, кто в зоне ее доступности.

Зачем? Она вряд ли похожа на Робина Гуда или Зорро… Может, хочет вызвать панику? Таким образом приблизить хаос?»

Вероника еще раз прошла по всем комнатам. «Нет, – вновь решила она. – Убийца не Робин Гуд и не Зорро. Ее вряд ли бы заинтересовало примитивное повторение избитого сюжета. Что-то иное лежит в основе ее кровавых действий».

Задумавшись, Вероника не сразу заметила, как к ней подошел Андрей.

– Мысли есть?

– Так, кое-что.

– Не поделишься с начальством?

– Обязательно. Но чуть позже. Я хотела бы переговорить с соседкой, которая видела, как к Иноземцеву заходила модель.

– Тогда нам в квартиру напротив.

Им открыла женщина лет около семидесяти, сухонькая и очень подвижная.

– Извините, Клавдия Степановна, – сказал Смирнов, – мы из…

– Я поняла, откуда вы, – перебила соседка.

– Вот наши удостоверения…

– Не нужны они мне. Сокола видно по полету. Спрашивайте.

Следователи переглянулись, Смирнов кивнул Борецкой: «Начинай».

– Вы хорошо знали Антона Петровича?

– Антошу я знала лет сто.

– А точнее?

– Так, – начала загибать пальцы Клавдия Степановна. – Четырнадцать… пятнадцать лет.

– Что он был за человек?

– А вы проходите ко мне. Я вам все расскажу.

Квартира у Клавдии Степановны просторная, но обставлена бедно. Какой контраст с роскошной мебелью убитого соседа!

Старушка усадила их за стол и побежала готовить чай. Гости сначала возражали, но потом решили не спорить. В неформальной беседе узнаешь больше информации.

– Вот угощайтесь вареньем. Сестра привезла из Воронежа. Сама бы подобного не купила. Какая нынче у нас пенсия?

– Вы одна живете? – поспешила переменить тему Вероника.

– Одна, – вздохнула хозяйка. – Муж вот уж как два года умер. Есть сын, только он приезжает редко. А у вас, девушка, родители есть?

– Мы сейчас не об этом.

– Понимаю. Я только к тому, что уделяйте им хоть немного внимания. Больше старому человеку ничего и не нужно.

– Клавдия Степановна, значит, вы хорошо знали Иноземцева?

– Конечно! Он на моих глазах фактически из пацана превратился в мужчину. Жалко его, очень жалко! – Старушка выпустила слезу, правда, не очень обильную.

– А какой он был? Только честно. Чем больше мы узнаем о его жизни, тем скорее поймаем убийцу.

– С одной стороны, парень он был неплохой. Если иду с сумками, поможет их донести. Конфетами, фруктами угощал. Даже раз сувениры подарил. Из Парижа привез. Я сейчас их покажу…

– Не надо, – остановила ее Борецкая. – Но была у него и другая сторона?

– К сожалению, – вздохнула Клавдия Степановна. – Женщин он любил. До безумия. Каждый день у него – новая. А это уже, извините, не любовь… Он всегда говорил, что они – его модели. Только модели не уходят утром… А по ночам у него в квартире музыка гремит… гремела. Из-за шума на него несколько раз жаловались соседи.

– Что это были за девушки? Как они выглядели? Хотя бы некоторые?

– Разные: белые, рыжие, черные. Короче, вертихвостки.

– Молодые люди к нему не приходили?

– Если только некоторое время назад. В последнее время не припомню.

– Вот что любопытно, – вступил Смирнов. – Мы проверили счета Иноземцева. Получили кое-какие справки. Несмотря на известность автора, его картины продавались не слишком хорошо. Однако жил он на широкую ногу. У него имелись побочные доходы?

Клавдия Степановна развела руками. Такое знать она не могла.

– Вернемся к нашим баранам, – попросила Вероника. – Что Иноземцев вам сказал насчет своей новой модели?

– Я ведь уже говорила полиции…

– А вы еще раз, – подмигнула Борецкая. – Лично мне.

– До чего вы славная, – заулыбалась хозяйка. – Неужели в органах служат такие красивые девчата?

– Разные служат. Давайте о деле. В какое время вы с ним вчера разговаривали?

– Утром, в десять.

– Откуда такая точность?

– Я пошла в «Перекресток», что напротив дома. Он открывается ровно в десять. И на лестничной площадке увидела Антошу. Я еще удивилась. В такое время он обычно почивает…

– А он, значит, вставал поздно? – вставил Андрей.