Тайна египетского креста - Эллери Квин

За ним высился недавний голый пловец, сейчас одетый в белые шорты и майку, но, как и прежде, босой. Некоторое время они молча взирали друг на друга, и, наконец, Эллери тепло поприветствовал аборигенов:

— Ба! Харашт собственной персоной!

Профессор Ярдли улыбнулся в бородку.

Старец-привидение пристально взглянул на Эллери, словно пытаясь припомнить его, но, похоже, это ему не удалось.

— Да! Я ношу это имя! — провозгласил он звонким голосом. — А вы почитатели гробниц?

— Смотри, как бы мы не стали почитателями ТВОЕЙ гробницы, старый бродяга, — зло прошипел инспектор Вогн, выходя вперед и хватая старика за руку. — Ты заправляешь этим вертепом? Где твоя хижина? Нам надо потолковать, Харашт выглядел совершенно беспомощным. Он повернулся к напарнику и заныл:

— Пол, ты видишь, Пол!

Пол Ромейн с ненавистью смотрел на доктора Тэмпля, который отвечал ему тем же.

Эстер, как успел заметить Эллери, скрылась в кустах.

Харашт опять заскулил;

— Кто вы такие? Что вам надо? Мы тут мирно обитаем…

Исхем фыркнул, а Вогн загремел;

— Ну-ну, прямо святой Моисей! Дедуля! Мы полицейские! Мы ищем убийцу!

Старик дернулся, словно от удара, губы его задрожали, и он заохал:

— Опять! Опять!!

Пол Ромейн опомнился первым, грубо оттащил Харашта от полицейских и встал перед инспектором.

— Говорите со мной. Старик немного не в себе. Ищете убийцу? Валяйте! Мы-то тут при чем?!

Тип решительно нравился Эллери. Он был красив физической, животной красотой, гипнотизировал мужественностью, и было ясно, почему впечатлительные и сентиментальные дамочки теряли из-за него головы.

Исхем спросил:

— Где вы и этот убогий были вчера ночью?

— На острове. А кого убили?

— А вы не знаете?

— Нет. Кого же?

— Томаса Брэда.

Ромейн часто заморгал и воскликнул:

— Брэда?! За что? А мы-то тут при чем? Мы знать никого не знаем, оставьте нас в покое!

Инспектор Вогн деликатно отодвинул прокурора в сторону. Вогн был высокого роста, его глаза приходились как раз на уровень глаз Ромейна, и взгляды их встретились.

— Послушай, ты! — Инспектор ткнул пальцем в грудь Ромейна. — Оставь свой идиотский тон! Ты разговариваешь с окружным прокурором штата и шефом Управления полиции. Советую отвечать как пай-мальчик, ясно?

Ромейн поднял было руку, но железные пальцы Вогна сомкнулись на его запястье.

— Ну ладно, — пробормотал Пол, — Если уж вам так приспичило, спрашивайте.

— Когда в последний раз ты и этот маразматик покидали остров?

— Бойся, Пол! Они неверные!! — заныл Харашт.

— Спокойно! — прикрикнул на него Ромейн, и тот притих. — Старик ни разу не покидал острова с момента поселения, а я неделю назад ездил за продуктами в город.

— Вот как? — Инспектор отпустил руку Ромейна. — Пошли! Нам надо осмотреть ваше поселение, или колонию, или как там вы это называете…

Вслед за Хараштом они направились в глубь острова.

Стояла удивительная тишина, нарушаемая только пением птиц и жужжанием пчел. Признаков человеческого жилья не было заметно.

Внезапно Ромейн что-то прокричал, очевидно, подал сигнал, предупреждающий о появлении чужих на острове, и через несколько минут путники вышли на поляну.

Они увидели огромную, нескладную, грубо сколоченную деревянную постройку, перед которой стояли колонисты Харашта, все, впрочем, одетые. Их было человек двадцать, мужчины и женщины всех возрастов и комплекций, наряженные в лоскутья. Ромейн снова издал какой-то крик, и они мигом исчезли внутри постройки.

Харашт тоже последовал к постройке, держа в руке самодельный урей и бормоча молитву. Войдя следом за ним и Ромейном, путники оказались в странной комнате, просторной и светлой, украшенной астрономическими рисунками и гипсовой фигуркой Гора, египетского бога с птичьей головой и коровьими рогами, где возвышалось нечто вроде кафедры, обложенной какими-то деревянными плитками, назначение которых было для Эллери загадочным. Потолка в комнате не было, и лучи полуденного солнца золотили стены.

Харашт прошел к алтарю и, не обращая внимания на своих спутников, опустился на колени, воздел руки к небу и стал возносить молитвы на незнакомом языке.

Эллери вопросительно посмотрел на профессора Ярдли, стоявшего неподалеку.

— Невероятно, — прошептал профессор. — Этот человек — живой анахронизм… Чтобы кто-либо, живущий в двадцатом веке, говорил на древнеегипетском?..

Эллери удивился.

— Вы считаете, что он понимает, о чем говорит?

Ярдли печально улыбнулся и ответил:

— Этот человек безумен. Но он потерял разум, а не связность речи… Он называет себя Ра-Хараштом. На самом деле он есть, вернее, был когда-то египтологом с мировым именем. Я давно хотел вам рассказать про него, продолжил профессор после небольшой паузы, — но все не было возможности остаться наедине, Я узнал его сразу, как только увидел. Это было несколько недель назад, когда я отправился обследовать остров. Прелюбопытная история! Его имя Страйкер. Он перенес тяжелейший солнечный удар, находясь в экспедиции в Египте много лет назад, да так и не поправился окончательно. Несчастный человек!

— Но безумец говорит на древнеегипетском! — возразил Эллери.

— Он воспроизводит по памяти молитву Гору. Поймите, это был крупный ученый, но теперь у него в голове все перепуталось и пришло в беспорядок, а его безумие перечеркнуло все, что он когда-либо знал. Обратите внимание на убранство — оно не в египетском стиле, такой комнаты в Египте быть не может. Тут смешение всего и вся: коровьи рога — принадлежность Исиды, урей — символ власти фараонов, да и Гора он не забыл, а те деревянные плитки, полагаю, служили для сидения верующих при отправлении службы. И библейские выражения я нахожу в его речи… — Профессор пожал плечами. — Все бессвязно смешалось в его больном мозгу…

Харашт закончил молитву и встал, опустив руки. Он улыбался и казался более разумным и успокоенным.

Эллери изучал его с нарастающим интересом, пытаясь вспомнить что-нибудь из работ Страйкера. Действительно, много лет назад, еще в подготовительной школе при университете, он читал о нем. Знаменитый египтолог Страйкер, и поныне бормотавший на языке, погребенном в веках… Эллери оглянулся и увидел Эстер Линкольн, одетую в короткую юбочку и пуловер и смотревшую на них из дверного проема с противоположной стороны молельной комнаты.

Недолго постояв там, она вошла и, не глядя на доктора Тэмпля, пересекла комнату, остановилась возле Пола Ромейна и взяла его за руку. Пол покраснел и сделал шаг в сторону, а доктор Тэмпль улыбнулся.