Узники старого дома - Дмитрий Миронов

Нелли подёргала верёвку, спрятала часть аппаратуры в плюще. Жалко, конечно, а что делать? С полным грузом не забраться. После чего будущий эксперт натянула перчатки с обрезанными пальцами, и, ловко упираясь ногами в ближайшую колонну, поднялась по верёвке на поросшую мхом и даже маленькими кустиками веранду. Высокая стеклянная дверь действительно оказалась приоткрытой. Нелли аккуратно смотала верёвку, убрала в рюкзачок. Взяла наизготовку незаменимый векторный трансформатор и осторожно зашла в дом. Головы мраморных дядек удивлённо подняли брови. Но ничто не нарушило тишины. Такой, какая бывает лишь в пустых заброшенных домах.

– Ёшкиного кота в рулон, а! Как же здесь всё сохранилось за полтораста лет? – воскликнула Нелли, и, косясь на экранчик прибора, принялась обходить пустые комнаты.

Вскоре Нелли осмотрела почти весь второй этаж. Побывала в спальне, где недавно спали Егор и Варвара, обнаружила на полу множество следов. Большей частью непонятных: какие-то борозды, точки. При внимательном рассмотрении попались и детские следы, мальчика и девочки. Вот только сами дети отсутствовали. В тихих комнатах лишь лежали на полу мутные тени.

– Егор! – позвала Нелли и вдруг за спиной кто-то весело хихикнул. Нелли резко развернулась, но заметила лишь мелькнувшую маленькую тень. Поправив очки на переносице, будущий эксперт устремилась в погоню. В окна уже заглядывал краешек красного утреннего солнца.

Озорной смех долго водил её по дому. Когда казалось, что она настигла маленького весельчака, обидный смешок внезапно раздавался совсем с другой стороны.

В просторной комнате первого этажа с салатовыми стенами и длинным столом к девушке вдруг обратился портрет со стены. Тот самый старичок, который не захотел разговаривать с Егором.

– Сударыня, – окликнул он её шёпотом.

Нелли вздрогнула от неожиданности, а старичок продолжал, прикрывая рот сухой ладошкой:

– Я покорнейше извиняюсь, что заговариваю с вами, не будучи представлен. Но я не прощу себе, если не предупрежу такую красавицу: скорее уходите отсюда, пока Он не проснулся. Скорее, у вас мало времени, солнце уже взошло. Скорее. Бросайте всё и уходите. Через ту же дверь, откуда пришли.

Нелли помедлила пару секунд – не каждый день с нами заговаривают портреты – и спросила:

– А он – это кто?

– Тише, умоляю вас, тише! – съёжился старичок, – я не могу вам сказать. Уходите, ради Бога уходите.

Впереди вдруг снова захихикали.

– Я сейчас, – сказала Нелли и устремилась за непонятным весельчаком.

Вбежав в комнату, где Егор с Варварой наткнулись на музыкальную шкатулку, Нелли стала как вкопанная. Не мудрено: за шахматным столиком сидел огромный человек без головы. Голова лежала напротив и смотрела на доску.

Безголовый задумчиво почесал шею и передвинул фигуру могучей рукой.

– Ах, так, – сказала голова и наморщила лоб. Потом подскочила, и, двинув пешку большим носом, сделала ответный ход.

Нелли не смогла сдержать чих.

И безголовый и голова одновременно посмотрели на неё.

– О, обед пришёл! – обрадовалась голова. – Предлагаю пообедать, дружище.

– Согласен, – непонятно каким способом ответил Безголовый и начал вставать.

Но будущего эксперта не так легко было испугать.

– Стоять! – крикнула Нелли. Её никто не послушал. Тогда она на полную мощность врубила векторный трансформатор. И безголовый и его голова начали корёжиться, расплываться и вдруг лопнули мыльным пузырём. На столике осталась лишь красная кукла в колпаке и с большим носом.

Хихикнув, кукла мышью метнулась куда-то вниз, в сторону выхода из комнаты. Нелли пальнула вслед из трансформатора, промахнулась и бросилась следом.

В столовой ей показалось, будто на окна набежала лёгкая тень, и воздух в комнате вдруг на мгновенье помутнел. Она остановилась.

– Поздно, – прошептал ей под руку старичок. – Он проснулся.

Старичок отвернулся и притворился неживым. А Нелли растерянно оглянулась…

Знаете, что такое кромешная темнота? Не та, какая бывает у вас в комнате ночью, когда в окно заглядывает уличный фонарь. А кромешная, полная, когда подносишь к носу руку, не видишь ничего, кроме угольной черноты, и все холодеет от мысли: не ослеп ли ты, бедняга?

Именно в такой темноте оказались Егор и Варвара, вбежав в открывшуюся так вовремя дверь подвала. Когда же затихло эхо дверного хлопка, то их окружила ещё и полная, глухая тишина. И сырой подвальный холод. В нос же ударил скользкий противный запах сырости.

Минут пять они простояли, прижавшись друг к другу, ожидая нападения невесть каких чудищ из темноты. Варвара всхлипывала потихоньку, Егор вытирал холодный пот. Перед глазами прыгали бешеные столики и стулья. Руки и ноги дрожали. Синяки болели. Они опустились на сыроватый, выщербленный каменный пол и посидели немного.

Ничто не нарушало гробовой тишины. Факт этот обнадёживал – похоже, в потёмках они совершенно одни.

– Егор, мы где? – спросила, наконец, Варвара, утирая сопли.

– На бороде, – ответил Егор и медленно двинулся вперёд. Вскоре его руки опёрлись в холодную влажную стену. Похоже, они оказались в коридоре.

Что бы вы сделали на месте Егора? Выбор невелик: сидеть на месте или потихоньку двигаться дальше, шаря руками по стене. Егор выбрал второе, хотя вы не представляете, как жутко двигаться в кромешную неизвестность.

– Ах, мамуля моя, мамуля, – страдала Варвара, изо всех сил вцепившись в майку Егора. Помните, как она боялась темноты?

– Здесь поворот, – прошептал Егор, когда руки нашарили пустоту. Они повернули.

– Ах, бабуля моя, бабуля, – раздалось позади.

Коридор повернул ещё не один раз. Иногда они спотыкались о каменные кочки, иногда проваливались в небольшие ямки. Пару раз мимо них что-то прошуршало. Наверное, крыса или мышь. Страху было!

– Ах, папуля мой, папуля, – слышалось со стороны Варвары, – дедуля мой, дедуля.

Егору стало мерещиться, что он видит очертания своей руки, очертания стены. Через несколько шагов очертания прояснились. Егор понял: где-то далеко впереди, за несколько поворотов от них, горит свет. Свет!

Мгновение спустя они услышали звук неспешных шаркающих шагов.

– Мамочки, сюда кто-то идёт! – пропищала Варвара, уже вспомнившая всех своих родственников.

Шаги приближались, свет усиливался. Если привидения и светятся, то, наверное, именно таким светом – бледным, холодным, фосфорическим, будто огоньки на кладбище.