Женщины-воины. От амазонок до куноити - Олег Ивик

Германские жены сопровождали своих мужей на войну. Правда, в битву они, как правило, не шли, но их близость вдохновляла бойцов. Тацит пишет: «…K матерям, к женам несут они свои раны, и те не страшатся считать и осматривать их, и они же доставляют им, дерущимся с неприятелем, пищу и ободрение… Как рассказывают, неоднократно бывало, что их уже дрогнувшему и пришедшему в смятение войску не давали рассеяться женщины, неотступно молившие, ударяя себя в обнаженную грудь, не обрекать их на плен, мысль о котором, сколь бы его ни страшились для себя воины, для германцев еще нестерпимее, когда дело идет об их женах… Ведь германцы считают, что в женщинах есть нечто священное и что им присущ пророческий дар, и они не оставляют без внимания подаваемые ими советы и не пренебрегают их прорицаниями».

Впрочем, при необходимости германские женщины не ограничивались советами, но брали в руки оружие. Римский историк Флор в своей книге «Эпитомы» описывал решающую битву римского полководца Гая Мария с кимврами в 102 году до н. э. Вообще Флор, как и подобает римлянину, варваров не жаловал и некоторые действия противника объяснял «варварской глупостью». Но о женщинах кимвров даже он пишет с уважением:

«Битва с женами варваров была не менее жестокой, чем с ними самими. Они бились топорами и пиками, поставив телеги в круг и взобравшись на них. Их смерть была так же впечатляюща, как и само сражение. Когда отправленное к Марию посольство не добилось для них свободы и неприкосновенности — не было такого обычая, — они задушили своих детей или разорвали их на куски, сами же, нанося друг другу раны и сделав петли из своих же волос, повесились на деревьях или на оглоблях повозок».

Во второй половине третьего века римский император Аврелиан праздновал триумф, отмечавший его победы в нескольких войнах сразу. Это был, как писал примерно век спустя неизвестный автор книги «Жизнеописания Августов», триумф «над Востоком и над Западом». В том числе Аврелиан отмечал и свою победу над готами. Поэтому среди пленных «вели и десять женщин, которые сражались в мужской одежде среди готов и были взяты в плен, тогда как много других женщин было убито; надпись указывала, что они из рода амазонок: впереди несли надписи, указывавшие названия племен».

По поводу «рода амазонок» триумфатор, видимо, решил себе польстить — куда бы ни помещали античные авторы мифических амазонок, но среди германцев их до тех пор явно не наблюдалось. Вероятно, в плен к римлянам попали готские женщины из обоза, которые, по традиции, взяли в руки оружие, когда положение стало угрожающим. Но гордому римлянину показалось, что победа над «амазонками» будет выглядеть более достойно. Тем более что по поводу этого триумфа ему уже пришлось выслушать упреки, связанные с сирийской царицей Зенобией: «Некоторые упрекали его в том, что он, храбрейший муж, вел в своем триумфе женщину, словно какого-то полководца». Впрочем, воительница Зенобия действительно была выдающимся полководцем и прекрасным солдатом. Она не только руководила боевыми действиями, но и бывала на солдатских сходках, «которые она всегда посещала, словно мужчина». Она появлялась перед солдатами, «набросив себе на плечи императорский военный плащ… со шлемом на голове». Она скакала на конях, совершала пешие походы со своими пехотинцами, «охотилась… со страстностью испанцев» и «часто пила с вождями». Император Аврелиан писал о ней:

«Слышу, отцы сенаторы, что меня упрекают, говорят, что вести Зенобию в моем триумфе было делом, не достойным мужчины. Право, те, кто упрекает меня, не находили бы для меня достаточных похвал, если бы знали, что это за женщина, как разумны ее замыслы, как непреклонна она в своих распоряжениях, как требовательна по отношению к воинам, как щедра, когда этого требует необходимость, как сурова, когда нужна строгость. Могу сказать, ее достижением было то, что Оденат (пальмирский царь, муж Зенобии. — О. И.) победил персов и, обратив в бегство Сапора, дошел до самого Ктесифона. Могут утверждать, что все восточные народы и египтяне испытывали такой страх перед этой женщиной, что ни арабы, ни сарацины, ни армяне не смели пошевельнуться».

Но вернемся к германцам, а именно к славному народу лангобардов, о котором в восьмом веке подробно писал их историк, Павел Диакон.

Павел Диакон, как и триумфатор Аврелиан, тоже допускает мысль, что «в самых глухих местах Германии» существует племя амазонок, хотя это и представляется ему маловероятным. С ними, по преданию, сражался один из легендарных королей лангобардов — Ламиссион. Впрочем, история этого монарха с самого начала полна изумительных событий.

Диакон сообщает, что примерно в четвертом веке нашей эры, в правление короля Агельмунда, «некая блудница родила одновременно семь младенцев, и жестокая мать, отказавшись от них, бросила их, как зверей, в водоем». Тех, кто усомнился в возможности родить семерых детей одновременно, историк отсылает к «старым историям», утверждая, что и девять детей «сразу» родить нетрудно — «подобное чаще всего случалось у египтян». Проезжавший мимо этого водоема Агельмунд вытащил одного из младенцев и, «движимый милосердием, предсказал ребенку великое будущее».

Король не обманулся в своих ожиданиях насчет мальчика, которому дали имя Ламиссион (от слова «лама» — водоем). «Возмужав, он превратился в столь крепкого юношу, что сделался самым воинственным и после смерти Агельмунда стал править королевством». Однажды, когда Ламиссиону во главе своего войска довелось пересекать реку, «амазонки запретили им переход». Спор двух племен (и полов) постановили разрешить поединком между королем и одной из женщин: «было условлено, что если амазонка победит Ламиссиона, то лангобарды отступят, а если ее победит Ламиссион, как и случилось, то они разрешат им свободно переправиться через реку». Поединок проходил в воде, и Ламиссион, как истинный сын водной стихии, победил: «сразился в реке с самой храброй из них, убил ее и этим… добыл большую славу лангобардам» — очевидно, воинственные женщины считались у германцев серьезными противниками.

Впрочем, описав подвиг короля лангобардов, летописец тут же подвергает его, а заодно и само существование амазонок вполне обоснованному сомнению. Он пишет: «Но очевидно, что этот рассказ недостоверен. Ведь все, кто сведущ в древней истории, знают, что народ амазонок, даже если существовал когда-то давно, исчез, а если подобный род женщин и сохранился до этого времени, то историки его не знали или едва могли описать. Но все же я от некоторых слышал, что до сегодняшнего дня в самых глухих местах Германии существует этот народ».

Интересно, что тот же Павел Диакон, рассказывая о происхождении народа лангобардов, приводит миф о том, как женщины их предшественников винилов уподобили себя мужчинам, завязав свои длинные волосы под подбородками наподобие бороды. Возможно, древним воительницам германских племен действительно приходилось с помощью столь нехитрого маскарада вводить в заблуждение противников. Но согласно Павлу Диакону, это было сделано для того, чтобы обмануть самого бога Годана (Одина). Правда, в изложении летописца не вполне понятно, почему будущие лангобарды не могли в этой ситуации обойтись силами, точнее, бородами самих мужчин. Но эта история, видимо, все же заслуживает доверия, поскольку, кроме Павла, ее излагает и анонимный автор текста «Происхождение народа лангобардов»: