Трепет. (не) его девочка - Чарли Маар

— Просто кое-что принес, — сухо отвечаю Кате, затем поднимаюсь и выливаю остывший кофе в раковину. — Неважно. Я пойду. Мне на работу надо.

Работа… Боже мой, как я вообще сейчас работать буду? И как пойду на свидание с Максимом? Все, что мне хочется, это убежать в тихое место, где меня никто не найдет. Спрятаться там и ни с кем не говорить ближайший месяц.

Захожу в комнату и сразу вижу бумаги на столе. Со злостью хватаю их и рву на части. Ложь. Последние полгода моей жизни — ложь. У меня никого нет в этом мире. Никого.

Слезы начинают течь по щекам. Я закрываю рот ладонью, чтобы приглушить любые звуки. Не хочу, чтобы Катя знала, что я тут рыдаю. Не хочу, чтобы заходила и спрашивала, что случилось, потому что объяснять я ей все-равно ничего не стану.

Обрывки бумаги с пола не собираю. Плевать. Пусть здесь валяются. Мне все равно.

Кое-как натягиваю на себя джинсы и свитер. Сегодня дождь и прохладно. Погода отражает состояние моей души. Мне так хочется, чтобы ливень смыл всю мою жизнь, и чтобы я могла начать ее заново. Чтобы мама была рядом, а Сашка был мне настоящим братом. Чтобы мне не было так больно, обидно и страшно.

Рабочий день проходит в коматозном состоянии. Я просто брожу туда-сюда, приношу блюда, уношу пустые тарелки, протираю столы, задвигаю стулья, и ничего не хочу, кроме его завершения. Я даже забываю про вечернее свидание с Максимом, а когда вспоминаю, собираюсь написать, что увидеться с ним сегодня не получится, но не успеваю, потому что парень приходит в кафе чуть раньше. Улыбается и подмигивает, стоит мне выйти в зал.

— Привет. Жду тебя, — произносит одними губами и садится за один из столиков.

В комнате для персонала я вновь набираю номер отца. Я должна до него дозвониться. Должна ему высказать все! Спросить, почему? Зачем? Как он мог так играть моей жизнью и жизнью Сашки? Да, может, раскаяния я от него не услышу, но… хотя бы услышу объяснения.

Снова нет гудков. Неправильно набран номер.

Вдруг Рустам Довлатович что-то все-таки сделал с ним? Он наверняка знает, где отец, и где Сашка. Я должна набраться смелости и позвонить ему. Но не могу. Снова трушу и ненавижу себя за это проявление слабохарактерности и слабовольности. Вот такая, как оказалось, я трусиха и слабачка.

Переодеваю форму, кидаю смартфон в сумку, и выхожу к Максу. Даже не забочусь о том, хорошо ли сейчас выгляжу. Мне безразлично, что он обо мне подумает. Мой мир сегодня рухнул. Еще одна потеря мало что изменит. К тому же, я к нему пока ничего особенного не чувствую.

— Ну, что? Куда поедем? — спрашивает парень, поднявшись мне навстречу.

Я смотрю на него и теряюсь от вопроса. Куда поедем? Куда? В параллельный мир, где нет всего того, что происходит со мной в этом.

В голову мне вдруг приходит странная идея, но игнорировать ее я не могу, поэтому тихо произношу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- У меня к тебе просьба, Макс, ты не мог бы кое — куда со мной съездить? А потом уже решим, чем займёмся дальше.

* * *

— Так что мы здесь делаем? — Макс откидывается на спинку сиденья авто и поворачивает голову ко мне. Его взгляд недоуменно скользит по дому, напротив которого мы остановились. Дому отца. Я попросила его привезти меня сюда. Я должна убедиться, что с Сашкой все в порядке. Даже если он мне не брат, я все равно не могу игнорировать чувства к нему. Слишком привязалась к этому мальчишке. Кроме того, я должна найти возможность поговорить с отцом. Должна выпытать правду.

Почти всю дорогу с Максимом я не разговариваю. Просто не знаю, о чем говорить. Мы практически чужие друг другу люди, и я боюсь, что нытье о происходящем в моей жизни, будет ему просто неинтересно. Макс лишь задает пару вопросов в плане, все ли у меня хорошо, и что не так с настроением. Но даже на это я не знаю, что ему отвечать, потому что мое настроение тесно связано с Сашкой и… Рустамом Довлатовичем. А как я могу поделиться этим с Максом?

— Мне… кое-что нужно сделать, — отвечаю на вопрос Максима и хватаюсь за ручку двери. Хочу выйти под внимательным взглядом парня, но вздрагиваю, потому что на улице раздается оглушительный раскат грома. Как знак того, что мне не стоит этого делать. Не стоит подниматься к отцу. Не стоит говорить с ним. Как и просил… отчим. Но я все же набираюсь смелости и открываю деврь. Я должна пойти, иначе не успокоюсь. Иначе никогда не решусь позвонить отчиму больше и начистоту поговорить о случившемся ночью. Или не случившемся… — Подожди меня пару минут, — бросаю Максу и делаю шаг в сторону подъезда. Тут же замираю. К дому подъезжает еще одна машина. Черная, с тонированными стеклами. Из нее выходят несколько мужчин в темных костюмах и идут к подъезду. Плохое предчувствие заполняет меня целиком. Я не в силах сделать больше ни шагу, потому что мне начинает казаться, что эти люди как-то могут быть связаны с отцом.

Я продолжаю стоять и смотреть на происходящее. Двое мужчин останавливаются напротив подъезда, двое входят внутрь. Я даже не уверена, что они меня пропустят, если я попытаюсь подойти ближе. Судя по их виду, они явно не доброжелательно настроены. Очередной раскат грома заставляет меня поднять глаза к небу. Оно совсем черное, угрожающе мрачное. Через минуту на щеку падает холодная капля дождя. Я надеялась, что дождь сегодня больше не начнется, но увы, небеса продолжают вторить настроению моей души.

Вернув взгляд к дому, я вижу, как из подъезда выходит отец. Сердце пропускает удар. Его глаза, словно пули врезаются в меня, прошивают насквозь, а затем устремляются к тонированному автомобилю. Следом за отцом мужчины в черных костюмах выводят Анну Сергеевну и… Сашку. Братишка (просто не могу называть его иначе) испуганно шарит взглядом по двору. Взгляд останавливается на мне, и он кричит:

— Яна!

Я делаю шаг, другой, и вот уже бегу к ним. Передо мной вырастатют две мощные фигуры мужчин, преграждая мне путь к брату.

— Что случилось?! Куда вы их ведете?

Мужчины не говорят ни слова, только смотрят на меня, как на беспомощную букашку, не способную оказать сопротивление и не имеющую никакого значения и веса. Сашка продолжает кричать и брыкаться, когда один из мрачных типов запихивает его в машину вместе с отцом и Анной Сергеевной.

— Да скажите же что-нибудь! — кричу одному из мужчин. Истерика поднимается внутри меня ураганом, норовя вырваться наружу и разнести двор в щепки. — Это… мой отец… и мой брат! Что тут происходит?!