Глаз осьминога - Серж Брюссоло

Она поспешила отвести глаза, чтобы Давид не заметил ее взгляда. Ведь Аллоран был способен схватить ружье и застрелить бедное существо.

Шлюпка приблизилась к третьему ковчегу.

— Не будем подниматься на корабль, — решил командир. — Пустая трата времени. Наш анализатор сломался, мы больше не можем вести исследования. Заложим остатки взрывчатки, и дело с концом.

Давид говорил тоном, не терпящим возражений.

Последний плавучий сад затонул, как и два предыдущих. И тогда птица стала кружить в небе, издавая пронзительные крики.

«Больше нет деревьев, куда бы можно было сесть, — подумала Зигрид. — Когда Таннер устанет летать, то упадет в воду и станет рыбой».

Она опустила голову, чтобы спутники не увидели ее слез.

Два дня троица оставалась в море, ожидая возвращения «Блюдипа». Это было тяжелое испытание, ведь как только поднимался ветер, лодка наполнялась отравленной водой.

Ночью Зигрид снились спруты, приподнимающие крышку саркофага… Или птицы, падающие камнем с высоты облаков. Птицы, превращающиеся в рыб…

Наконец подводная лодка всплыла, чтобы забрать троих исследователей. Подойдя к люку, Зигрид последний раз подняла голову к небу. Там никого не было.

По прибытии на «Блюдип» Зигрид стала испытывать приступы удушья. Никогда еще ей не было так тесно в железной скорлупе подводной лодки. Для отчета о задании лейтенант Каблер вызвал только Аллорана. Мнение Гюса и Зигрид по поводу странных событий, произошедших на борту кораблей с плавучими садами, спрашивать не стали.

— Мне кажется, что Давид здорово расписал нас в своем докладе, — пробормотал Гюс. — Короче, подруга, вряд ли мы получим повышение!

Зигрид разделяла его сомнения. Она продолжала задаваться вопросами по поводу таинственных событий последних дней, но перестала верить, что когда-нибудь получит ответы.

Девушка постоянно чувствовала себя усталой, ночи напролет ей снились превращенные в мумию осьминоги и птицы-призраки. А ощутив, что и последние силы ее покидают, отправилась к бортовому доктору.

— Ты плохо спишь, так? — спросил ее старый медик с отяжелевшими веками. — Тебе снятся кошмары?

— Да, — призналась Зигрид. Не утверждать же обратное.

— Ты испытываешь сильный стресс, — пробормотал доктор. — Дозорные всегда испытывают стресс. Заброшенные участки, наверное, не слишком приятное место, так?

— Да, не очень-то, — прошептала девушка.

— А ведь когда-то я жил там, — вздохнул старик. — Раньше там было чисто и светло. У меня была красивая каюта.

Он замер, взгляд его стал нечетким, и Зигрид показалось на секунду, что перед ней робот, у которого разрядилась батарейка.

— Н-да… — наконец пробормотал врач. — И к тому же ты вернулась с внешнего задания, как указано в твоем деле. А выходить наружу очень плохо. Воздух планеты Алмоа нездоровый, наполнен галлюциногенными газами. Вот почему там можно увидеть призраков. Ты же видела что-то странное, так?

— Да, — снова призналась пациентка. Но не стала ничего пояснять, чтобы не выдать себя.

— То были галлюцинации, миражи, — отрезал военный врач. — Ты не должна больше думать от этом. Тебе надо развеяться. Лучше всего в твоем случае сойти на землю. Согласна?

Зигрид послушно закивала.

— Я выпишу тебе короткую увольнительную, — сказал доктор. — Тебе пойдет на пользу вернуться ненадолго домой.

Девушка поблагодарила его, сжала увольнительную в руке и по уставу отдала честь.

— Ну что? — проворчал старший матрос, когда она вернулась.

— Увольнительная на землю, — объявила Зигрид.

— Чертова симулянтка! — выругался тот. — Раз так, бери вещи и проваливай!

Зигрид тотчас же покинула каюту, чтобы в соответствии с предписанием военного врача переехать в зону отдыха подводной лодки.

Эта огромная часть трюма была похожа на декорации к фильму. Пройдя через первый отсек, прибывший сюда оказывался… на маленькой улочке возле набережной. Там, между булочной и бакалейной лавкой, стояли старые дома с зелеными ставнями. Мостовая с расшатанными камнями, фасады с облупившейся от «морского ветра» краской были воссозданы из легких материалов и выполнены с обилием деталей. Тщательно запрятанные пульверизаторы распространяли запахи, напоминавшие запах сохнущего только что постиранного белья, хозяйственного мыла, горячего хлеба, рагу с луком… Что же касается «ветра», он, конечно же, шел из вентиляции!

Все было задумано и сделано так, чтобы у человека, попавшего в зону отдыха, создать впечатление, будто он вернулся на землю и ходит по мостовым родного города-порта. Пациент с увольнительной одним махом оказывался не на подводной лодке, плавающей вот уже целых десять лет в глубинных водах враждебной планеты, а дома. Поднимался по улице Ретамер, приветствовал по дороге булочника или держателя кафе. Через минуту и Зигрид откроет дверь своего дома, поднимется на четвертый этаж, где ее будет ждать ее мать…

Та иногда была брюнеткой, иногда — блондинкой, но всегда звалась Мамой. Или «Ма» — если особо нежно. Она готовила вкусную еду и жила жизнью «своей» дочки. Всегда было радостно вновь увидеться с ней, вернуться в маленькую квартирку, где старая мебель, а на стенах выцветшие обои. Пройти на кухню, узкую, заставленную сковородками, кастрюльками, со связками лука и чеснока. Зигрид разом окуналась в земные запахи и шумы: грузовики, гудки автомобилей, треск мотоциклов. Мама встречала ее на пороге. Без церемоний — в бигуди, в старом халатике, линялом, но таком мягком.

— Не ждала тебя так рано, — неизменно говорила она. — Как хорошо, что ты смогла освободиться пораньше. Это очень кстати, я только что поставила в духовку твой любимый пирог.

Потом Зигрид устраивалась за столом, они с мамой ели, говорили о жизни на подводной лодке. Только на земле можно было, не сдерживаясь, ругать офицеров и плохо отзываться о них, отводя душу. Ма всегда была со всем согласна и предлагала рассказать обо всех обидах.

— Какие подлецы! — восклицала она. — Просто негодяи!

Излив душу, Зигрид чувствовала себя лучше.

Затем она устраивалась на подоконнике и любовалась закатом, поскольку система освещения зоны отдыха с точностью воспроизводила движение солнца по небу. Иногда программа включала в себя атмосферные явления: дождь, ветер, туман, что только усиливало иллюзию. Тогда ветер наполнял комнату приятным запахом влажной земли, доносившимся с недавно распаханных полей. Зигрид слышала, как вдали мычат коровы, лают собаки и поют петухи.

Потом она шла гулять в маленький сквер, чтобы повидаться с друзьями. Они обменивались шутками. Как было приятно болтать, о чем хочешь!

Все это и называлось «побывать на земле». Неделя… Семь дней, во время которых можно было ходить в помятой одежде, не задумываясь о расписании и служебных обязанностях…