Иным путем - Александр Харников

При этих словах императора инженер Тринклер удовлетворенно кивнул.

– Да, все обстоит именно так, ваше величество, – сказал он, – мне уже подсказали несколько способов снижения вибраций. Это основной недостаток тепловых двигателей, и, разумеется, я буду заниматься его устранением. Есть много вариантов – как улучшение конструкции самого двигателя, так и его крепления на амортизированную платформу. С шумом тоже можно будет бороться, имея хороший глушитель, встроенный в фальшивую дымовую трубу. Повышать обороты я считаю нежелательным, ибо все детали этого двигателя очень массивные, что при значительном повышении оборотов приведет к такому же значительному увеличению ненужных вибраций…

– Интересно, – император задумался. – Пожалуй, Густав Васильевич, я попробую устроить вам встречу со старшим инженером-механиком того подводного корабля, что доставил меня вместе с невестой из Тихого океана в Копенгаген через Северный полюс. Если я не ошибаюсь, то их главная машина выдает на вал максимум сто девяносто оборотов, и при этом под водой корабль делает тридцать узлов. Опять же, если я правильно понял объяснения, то там у них какой-то особенный винт, с большим количеством лопастей. Но ручаться не буду. Где-то примерно через месяц-полтора они придут в Кронштадт, и тогда – милости просим, я попрошу раскрыть перед вами все секреты.

Император перевел дух и продолжил:

– Господа, я собрал вас здесь еще и потому, что сейчас нам надо спешить как никогда. Война, только что закончившаяся на Дальнем Востоке, показала нам слабость нашего флота, собранного с бору по сосенке из иностранных образцов и их плохо выделанных российских копий. Вместе с тем нашим флотом, объединенным с эскадрой адмирала Ларионова, был наглядно продемонстрирован вариант успешной морской блокады островной державы, достигнутой в ходе войны, что привело к почти бескровной победе над Японской империей.

Поэтому, господа, нам нужен фактически новый флот, и машины для кораблей этого флота строить придется именно вам – Ижорскому заводу. В настоящий момент на государственных Адмиралтейских верфях пустуют четыре стапеля, два в Петербурге, один в Севастополе и один в Николаеве. Закладка броненосцев улучшенной «бородинской» серии на этих стапелях отменена моим распоряжением. Нет смысла строить корабли и тратить на это огромные государственные деньги, если их конструкция оказалась безнадежно устаревшей уже к моменту закладки килевой балки.

Но верфи не могут простаивать. Рабочим и инженерам надо платить жалованье, да и время для нас тоже дорого. России нужен новый флот, и о том, каким ему быть, сейчас существует множество различных мнений. Спорно пока всё: назначение корабля, водоизмещение, калибр, количество орудий, тип бронирования, тип машины, максимальная, крейсерская и экономическая скорости, а также требуемая дальность плавания экономическим ходом.

Михаил II оглядел присутствующих.

– Поскольку у нас в России за всё отвечает император, я посоветовался со знающими людьми и принял решение. Класс кораблей, закладываемых на стапелях в Петербурге, обозначен как «Рюрик II». Назначение – дальний рейдер – прерыватель торговли. Водоизмещение – двенадцать-пятнадцать тысяч метрических тонн. Обводы корпуса – атлантические. Полубак в одну треть от длины корпуса. Главный калибр – шесть десятидюймовых орудий с длиной ствола в пятьдесят два калибра в трех двухорудийных башнях. Одна башня – в носовой части, две – линейно-возвышенно в корме. Предельный угол возвышения орудий главного калибра – тридцать пять градусов. Боекомплект – сто двадцать снарядов и сто пятьдесят зарядов на ствол. Среднего калибра нет совсем. Торпедных аппаратов тоже нет. Противоминный калибр – двенадцать орудий калибром сто двадцать миллиметров и длиной ствола в пятьдесят пять калибров, размещенных в шести двухорудийных башнях. Боезапас – по двести унитарных выстрелов на ствол. Броня будет изготовлена на Обуховском заводе. Главный пояс – 8–200 мм, башни главного калибра – от 70 до 250 мм, башни противоминного калибра – от 50 до 120 мм, боевая рубка – от 100 до 200 мм, нижняя броневая палуба, скосы, верхняя броневая палуба – 25–40 мм. Силовая установка четырехвальная, мощностью от 56 до 72 тысяч лошадиных сил. Все будет зависеть от того, как Густав Васильевич сможет форсировать свой тепловой двигатель.

Обратите особое внимание, господа, на требование к четырехвальности установки. Еще Чарльз Парсонс при постройке своей «Турбинии» экспериментальным путем установил, что одна и та же мощность силовой установки на одном и том же судне, приложенная к одному валу, дает девятнадцать узлов скорости. А при приложении к трем валам – тридцать пять узлов. Как говорится, факт налицо. Так что имейте это в виду.

Соответственно, максимальная скорость должна составлять 30–32 узла, крейсерская – 24–26 узлов, а экономическая – 18–20 узлов. Дальность хода на экономической скорости должна составлять шестнадцать тысяч морских миль.

На стапелях в Николаеве и Севастополе должны быть заложены два больших эскадренных транспорта снабжения, однотипных с «Рюриком II» по корпусу, машинам, дальности плавания, экономической и крейсерским скоростям. Военный корабль через Черноморские проливы провести проблематично, а вот грузопассажирское судно, правда, пригодное к переделке во вспомогательный крейсер, турки должны пропустить без проблем.

Водоизмещение БЭТСа определим в восемь тысяч тонн в балласте, и все те же пятнадцать тысяч тонн в полном грузу с топливом и полными запасами. Надзирать за проектированием и постройкой вышеозначенных кораблей моим повелением будет назначен контр-адмирал Иван Константинович Григорович. Ответственный за создание силовой установки – директор Ижорских заводов Федор Христофорович Гросс. Главный конструктор машин – Густав Васильевич Тринклер.

Стройте производство на заводе из расчета того, что таких двигателей понадобится много: десятки, может, сотни единиц. Если что будет неясно, обращайтесь за консультациями к присутствующему здесь Александру Васильевичу Тамбовцеву. Ровно через полгода я буду ждать от вас первых практических результатов. Вам все ясно, господа?

– Так точно, ваше императорское величество, – кивнул директор Ижорских заводов Федор Христофорович Гросс, – всё будет сделано. Как я понимаю, проект двигателя уже готов?

– Да, – сказал Тринклер, – проект уже готов. Там все было просто, машину уже можно начинать делать в металле.

– Тогда, Густав Васильевич, с Богом, – сказал император. – Надеюсь услышать о вашей машине только хорошее…

Капитан Тамбовцев хмыкнул.

– Одно предупреждение, господа. Оно связано с противопожарной безопасностью. Никогда не делайте питающую линию на своей машине из резинового шланга. Если он лопнет и нефть разольется, пожар будет такой силы, что Содом и Гоморра покажутся вам скаутским костром. Это если вы, конечно, при этом выживете…

– А что, Александр Васильевич, действительно были подобные случаи? – встревоженно спросил император.

– Да, – ответил Тамбовцев, – были. У немцев тепловая машина мощностью восемнадцать тысяч лошадиных сил сгорела вместе с конструктором и полусотней рабочих. И все из-за лопнувшего резинового шланга с перегретым мазутом.