Опасные удовольствия - Джулия Энн Лонг

В тот день ее шляпку с извинениями за поведение Колина вернул его симпатичный старший брат – Маркус Эверси. Маркус всегда был симпатичным, добрым, внимательным, ненавязчивым, во многом очень похожим на саму Луизу. Его единственным недостатком было то, что он не был Колином.

Но, сделав ей предложение, Маркус, образно говоря, снова вернул ей шляпку. Вот таким типом мужчины был Маркус. От него не было никаких сюрпризов, за исключением того дня, когда он сделал ей предложение.

Для Луизы это было решением всех проблем. Братья перестанут относиться к ней с нежной тревогой: незамужние сестры без приданого всегда в тягость семье, независимо от их красоты и обаятельности. Ее жизнь станет такой же свободной и стремительной, как эта коляска, которая привезла их назад в Пеннироял-Грин. Она видела глаза Маркуса, когда он делал ей предложение, и знала, что он всегда будет ее любить, чего не могла сказать о Колине.

Но теперь… теперь Колин был жив.

И даже сейчас, когда все обсуждали свадьбу, которая должна была состояться через неделю… «Прости меня, Маркус», – подумала она.

Луиза уже не была уверена, что эта свадьба состоится.

* * *

Колину пришла в голову мысль, что единственное, что объединяло графиню Малмси и женщину, сидевшую напротив него в экипаже, – это их загадочность. Мэдлин Гринуэй смотрела в окно экипажа на мелькавшие улицы. За все это время она не проронила ни слова. Колину было любопытно, как она провела эту ночь в кладовой. Наблюдала, как он вздрагивал во сне? Обдумывала его слова о невиновности? Гадала о количестве картофелин в корзинах? Анализировала свою жизнь, какой она могла бы быть? Колин посмотрел на ее руки, которые свободно лежали на коленях. Они были в перчатках. Он вспомнил прикосновения этих рук прошлой ночью, невероятно ласковых, невероятно женственных и умелых. Он почувствовал, что у нее слегка дрожат пальцы, когда она прикасается к нему, и сам едва сдержался, чтобы не прикоснуться к ней, потому что инстинкты его тела часто преобладали над здравым смыслом, когда дело касалось женщин.

Но что ею двигало?

– У вас есть план? – Голос Мэдлин по-прежнему был хриплым, но в нем все же сквозили ироничные нотки. Как Колину хотелось, чтобы она немного пофлиртовала с ним. Он считал, что флирт успокаивает.

– Конечно. Я думаю, оправданный риск вполне допустим. Насколько я знаю Элеонору, это графиня, большую часть дня она будет спать, чтобы избавиться от последствий вечерней выпивки, с помощью которой она разгоняет свою тоску накануне вечером, потому что это единственный способ пережить ежемесячные вечеринки лорда Крампа. Сегодня – воскресенье, значит, вечеринка была вчера. Думаю, нам необходимо ехать прямо к графине и спросить у нее о том лакее.

– Надеюсь, вы действительно… знаете Элеонору. – Какое сухое предложение и очень удачная с точки зрения стратегии пауза.

– О, я знаю Элеонору. – Колин попытался загадочно улыбнуться, но когда подумал о графине, улыбнулся по-настоящему. Ему очень нравилась графиня Малмси. Она была красивой, что помогало ей вызвать симпатию у окружающих. Розовая кожа и темно-синие глаза, вздернутый носик и маленький рот, а главное – роскошная грудь, которой Колин восхищался всякий раз, когда танцевал с ней вальс. Но ее остроумие, которым она порой блистала, намекало, что в ней есть кое-что поинтереснее того, что подразумевают синие глаза и пышная грудь. Благодаря молодости ее остроумие считалось таким же опасным, как коготки у котенка, поэтому снисходительно принималось.

Но интереснее всего было то, что Элеоноре удалось выйти замуж за графа, которого невозможно было поймать в ловушку. Однажды он уже был женат, произвел на свет наследников и в свои зрелые годы давно и, судя по всему, с комфортом вдовствовал. А потом женился на Элеоноре.

Колину мало что было известно о мрачном графе Малмси, за исключением того, что он был неизменно обходительным при встречах и что владел прекрасной коллекцией мушкетов и пистолетов, которые он при случае приносил в тир Мэнтон, стрелял прямо в центр мишеней, пока за ним наблюдали молодые горячие головы, потом, ни слова не говоря, возвращался опять домой.

Никто до конца не был уверен в том, где граф нашел Элеонору, и это придавало ей некоторую таинственность.

– А вы знаете, как попасть в дом графини незамеченными? – поинтересовалась Мэдлин. Странно, в ее голосе не было испуга от подобной перспективы, и это напомнило Колину, что она, несомненно, бывала в местах намного опаснее дома на Гросвенор-сквер.

– Я знаю, как туда попасть. Еще я точно знаю, где искать графиню, поскольку однажды она спровоцировала меня прокрасться в ее спальню. – Колин посмотрел на Мэдлин, ожидая ее реакции, но, увы, ее не последовало. – Но потом эта чертовка выбросила меня за дверь. Ага, в ее глазах блеснул огонек.

– Я полагаю, такое происходит не очень часто.

Колин замер. Миссис Гринуэй флиртует? Распознать это было по-настоящему трудно.

– Не стесняйтесь воображать обо мне все, что угодно, – на всякий случай мягко сказал Колин.

Мэдлин слабо улыбнулась, покачала головой и снова стала смотреть в окно.

Экипаж доставил их к дому графа на Гросвенор-сквер, и Мэдлин расплатилась оставшимися у нее в запасе деньгами. Пока она была занята с кучером, Колин тайком выбрался из экипажа, надвинув шляпу и запахнув сюртук, чтобы рассмотреть дом, где его много раз радушно принимали и в который он был готов снова проникнуть.

Через конюшни, потом через садовую калитку, через заднюю дверь кухни, вверх по лестнице для прислуги, по главному коридору, четвертая дверь – и ты на месте. Спальня графини в серебристых и белых тонах, благоухающая розами.

Во всяком случае, Колин именно так попал туда, когда она спровоцировала его прокрасться к ней в спальню.

– Следуйте за мной, – сказал он Мэдлин. Конюшни пустовали, и поскольку для Гросвенор-сквер время было еще раннее, они ступали очень осторожно, чтобы их шаги не отдавались эхом во внутреннем дворе. Колин довольно легко перемахнул через низкую садовую калитку, не касаясь острых выступов, но все же недели, проведенные в тюрьме, лишили его мышцы былой силы. Он уже не ощущал прежней гибкости. Колин отбросил эти мысли, на них сейчас просто не было времени. Он поднял задвижку калитки и открыл ее, чтобы Мэдлин не пришлось прыгать следом за ним.

Далее через небольшой благоухающий сад они подошли к задней двери кухни. И это было их следующим барьером. Колин медленно приоткрыл дверь кухни. Мэдлин заглянула туда, потом оглянулась на Колина и покачала головой, что означало: прислуги нет. Пока. Потому что Колину показалось, будто он слышит отдаленные голоса.

Они метнулись через кухню прямиком к другой двери, которая вела к лестнице для прислуги, а та, в свою очередь, в отделанный мрамором коридор.

Прежде чем выйти в коридор, они остановились, чтобы оглядеться, затем двинулись дальше, стараясь не производить шума. Колин считал двери и подсвечники. У четвертой двери он остановился, прислушиваясь, но ничего не услышал.