Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова - Игорь Николаевич Сухих

(фабульная песня) и романс, обычно любовный, один из главных «интеллигентских» лирических жанров ХIХ века.

Во второй половине XIX века в среде выходцев из деревни, городского простонародья появляются частушки, краткие припевки (четверостишия, а иногда и двустишия), часто исполнявшиеся под гармонь или балалайку, – то трогательно-любовные, то озорные, сатирические, то совсем грубые, содержащие нецензурную лексику и этим провоцирующие публику.

* * *

Лягу спать – глаза закрою,

Ох, не дает любовь покою.

* * *

Распроклятая машина

Мово милку утащила.

Распроклятый паровоз

Мово милого увез.

* * *

Ах, топнула я,

И не топнула я.

Съела пряников полпуда

И не лопнула я.

Драматический жанр, театр, в силу сложности не получил в русском фольклоре существенного развития. Однако диалогичностью, театральностью, стремлением не просто рассказать или спеть, но разыграть былину, сказку, песню отличаются многие фольклорные жанры.

«Начало искусства слова – в фольклоре», – сказал М. Горький. В этом его огромное значение не только самого по себе, но и как истока различных литературных жанров. Творчество многих писателей-классиков строится на фундаменте фольклора.

Литература: от горухщи до «Бедной Лизы»

Древняя Русь: парадоксы историзма

Русская письменность начинается с неразборчивой надписи на разбитом глиняном сосуде (он был найден под Смоленском только в 1949 году), которая читается то как горухща, то как горушна, то как горунща, а переводится чаще всего как горчица. Археологи датируют ее серединой X века. От этой надписи до первой известной русской книги, так называемого Остромирова Евангелия (1056–1057), – всего сто лет, а до великого «Слова о полку Игореве» – около двух веков. По историческим меркам русская литература родилась почти мгновенно.

Литература, особенно на ее начальных стадиях, конечно, связана с историей, но имеет свои особенности развития. Древнерусской обычно называют литературу XI–XVII веков, то есть существующую в очень разные исторические эпохи: Киевской Руси, татаро-монгольского ига, становления и укрепления Московского государства. Тем не менее на протяжении семисот лет эта литература обладала единством, цельностью и, с другой стороны, многими существенными отличиями от литературы Нового времени.

Именно поэтому древнерусские тексты часто называют не произведениями, а памятниками, и даже самому термину литература предпочитают другой: словесность. Памятники древнерусской словесности отличаются от привычной нам литературы во многих отношениях: по форме, содержанию, жанру, условиям бытования – и даже языку.

Славянскую азбуку, необходимую после принятия христианства для перевода церковных книг, создали в середине IX века просветители Мефодий и Кирилл (по его имени она и сегодня иногда называется кириллицей). Она послужила основой для старославянского языка, который из-за особенностей употребления называют также церковнославянским, потому что в первую очередь он обслуживал религиозные потребности, был языком церковных книг и богослужения.

Этот язык отличался от разговорного древнерусского языка той же эпохи. Первый принадлежит к южной группе славянских языков и родствен болгарскому и сербскому языкам, второй относится к восточнославянской языковой группе и стал основой для современных русского, украинского и белорусского языков. Поэтому древнерусские памятники своеобразны по лексическому составу, грамматике, синтаксису и требуют перевода на современный русский язык.

Древнерусская литература, как и другие в эту эпоху, существует в форме сначала пергаменных (изготовленных из телячьей кожи), а лишь потом (с конца XIV века) бумажных рукописей, которые обычно долго изготовлялись в монастырях, потом переплетались, заключались в дорогие деревянные обложки (отсюда выражение: прочесть от доски до доски) и хранились в монастырских или княжеских библиотеках. Лишь позднее дорогие рукописные книги появились у частных людей, еще сегодня их находят на Русском Севере, чаще всего у потомков старообрядцев. Дорогие пергамен или бумагу приходилось экономить, поэтому текст в этих книгах обычно не разделяется на слова, сопровождается сокращениями: для его чтения требуются специальные знания и навыки.

Книги в Древней Руси были не только дорогим, но и священным, сакральным предметом. Их содержание тоже подчинялось критерию ценности, значительности. Занимаясь высокими материями, писец из своей тихой и одинокой монашеской кельи смотрел на современность с высоты птичьего полета. Его интересовали не мелочи окружающей жизни, а вечные, значительные проблемы. Вся словесность Древней Руси отличается религиозным пафосом и четкой моральной установкой.

«Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни» (Д. С. Лихачев. «Великое наследие»). Однако в зависимости от литературного жанра эта тема оборачивалась разными гранями: менялись конкретные обстоятельства и персонажи, на примере которых реализовывался этот сюжет.

В летописях описывалась история государства, Русской земли, которая тем не менее обычно начиналась издалека, с изложения библейских легенд о происхождении человека и мира, и обязательно подчинялась моральной установке (летописные персонажи четко делились на героев и грешников). Древнейшей русской летописью является так называемая «Повесть временных лет», начинающаяся с рассказа о том, «откуда есть пошла Русская земля…», и доходящая до событий 1113 года. Ее составителем считается монах Киево-Печерского монастыря Нестор. Имя – вот и все, что о нем известно. (А. Ахматова как-то выразила свое отношение к спорам о Гомере такой шуткой: «Гомера не было, был другой старик, но тоже слепой». Мы тоже можем вообразить, что эту летопись составил не Нестор, а пушкинский вымышленный Пимен. Конкретное имя мало что добавляет к знанию о летописи и об эпохе.)

В житиях святых изображалась их высокоморальная жизнь, подвижнический путь к высшей правде, заключающейся в служении Богу. Среди ранних житий наиболее известны «Сказание о святых мучениках Борисе и Глебе» (середина XI века) и «Киево-Печерский патерик» (XIII век), сборник рассказов о монахах-подвижниках Печерского монастыря в Киеве.

Позднее, в начале XV века, появилось «Житие Сергия Радонежского», посвященное одному из самых выдающихся и почитаемых деятелей Древней Руси.

Жизнь Сергия (это его монашеское имя, в миру, до пострижения в монахи, он носил имя Варфоломей) захватила почти весь XIV век (1314–1392). Первоначальную редакцию жития примерно через три десятилетия создал его ученик, имя которого сохранилось в пространном заглавии: «Житие преподобного и богоносного отца нашего, игумена Сергия чудотворца, написано премудрейшим Епифанием». Однако этот текст был слишком пространным и пышным (не случайно стиль Епифания называют «плетением словес»). Позднее его обработал другой агиограф, Пахомий Логофет. В сокращенной, упрощенной и более официозной форме житие и дошло до нас, его первоначальная редакция не сохранилась.

Как и положено в житии, будущее призвание Сергия определяет его судьбу. Первое чудо происходит еще до его рождения: «И до своего рождения он