Ключи от счастья - Арина Ларина

– На помощь, – вдруг заорала Цаплина, у которой снова прорезался голос. – Скорее! По-мо-ги-те-е-е-е!

Где-то позади визжали и голосили девчонки. Но подойти никто не решился.

Цаплина изловчилась и уцепилась за ветви дерева. И тут Кира поняла, что сейчас тоже упадёт – съедет по глине под тяжестью Василисиного веса. Удержать целую упитанную девицу ей было просто не под силу. Но и отпустить её Кира тоже не могла. Она была последним шансом Цаплиной, последней надеждой.

– Там дальше коряга и дерево какое-то большое по течению, держись у берега, надо зацепиться, – завопила Кира, плюхнувшись в ледяную воду.

Боковым зрением, захлёбываясь и пытаясь ухватить уходившую на глубину Василису, она увидела бледных, как покойники, парней, нёсшихся параллельно берегу.

За корягу они зацепились. Вернее, врезались в неё, намертво схватившись за корявые корни.

Парни действовали молча и слаженно. Берег тут был нормальный, каменистый, поэтому девочек вытащили почти сразу.

– Девчонки, быстро раздеваться, – заорал Донецкий, судорожно разводивший костёр у кромки леса. От ужаса и шока у него это вышло практически за доли секунды. – Мокрые вещи мне! Растираться сию секунду! Так, остальные все быстро сдали сюда полотенца, тряпки или одежду, без которой они могут обойтись. И даже если вы без неё не можете обойтись, всё равно сдать. Бегом, ну! Парни отвернулись, девочки помогают утопленницам раздеться.

«Сам ты утопленник. А у меня трусы и лифчик не нарядные!» – в каком-то полуобморочном бреду подумала Кира, пытаясь стянуть мокрый свитер. Рядом вяло трепыхалась Цаплина. Девчонки, скорбно причитая, суетились рядом.

Василиса даже фиолетовая и в мурашках от холода была невозможно хороша. С такой фигурой можно было работать моделью в рекламе нижнего белья. Бельё у неё, кстати, тоже было роскошным. Только слипшийся от воды рыжий хвост немного портил картину.

– Офигеть, какие у тебя ноги длинные, – вдруг завистливо протянула Алёна откуда-то снизу.

Кира скосила глаза к земле – Арапчук азартно растирала её костлявые конечности.

– Ой, Иванцова, у тебя такая физиономия, как будто ты не в курсе, – прыснула одноклассница. – Отомри, синенькая ты наша. Сейчас мы тебя одевать будем.

От костра тянуло уютным теплом, хотелось лечь и заснуть.

– Скоро вы там? – нетерпеливо крикнул откуда-то издалека смутно знакомый голос.

– Потерпишь, – проворчала Никулина. – Да уж, со штанами напряг. Никто писаться от ужаса не собирался и запасные не взял. Ладно, не беда.

Кире вдруг стало смешно. Почему отсутствие штанов «не беда», было совершенно неясно. Она представила, как вышагивает по лесу, голубея замёрзшими ногами. Или как там сказала Арапчук? Офигеть, какие ноги длинные? Ну, тогда голубея красивыми длинными ногами.

Всё же тяжёлая жизнь закаляет людей, и в экстремальных условиях они в отличие от изнеженных и избалованных современников будут иметь все шансы на выживание. Только Никулина могла догадаться соорудить некое подобие рейтуз из выданных свитеров.

– А что? – Сопя, она запихивала Кирины ноги в рукава синего джемпера, перевязав его горловину бинтом с кокетливым бантиком. – Я вот как-то показ мод смотрела, там ещё хуже наряды. Тебе бантик лучше спереди закрепить или сзади?

Ника заботливо уставилась на Киру.

– Мне лучше внутрь как-нибудь. – Кире почему-то всё время было смешно. Наверное, это сказывались последствия пережитого стресса. Горловина с бантиком, болтавшиеся между ног, вызвали такой приступ веселья, что девушку аж согнуло пополам от хохота.

– Что ты ржёшь, – не выдержала и тоже прыснула Никулина. – Ладно, давай изнутри закреплю.

Без бантика стало немного лучше, но всё равно смешно. Сверху на Кире уже были надеты чей-то свитер и кофта. Рядом топталась Цаплина.

Киру снова согнуло от смеха. Василиса тоже щеголяла в джемпере на ногах и паре свитеров на верхней части тела. Только у Василисы имелся ещё и бантик. Вид у неё был совершенно безумный, с отсутствующим взглядом – наверное, впервые в жизни Цаплину не волновала собственная внешность.

– Мы похожи на наполеоновские войска при отступлении, – утирая слёзы, простонала Кира. – Бомжи умрут от зависти при виде такого великолепия. Люди, а когда наши вещи высохнут?

– Никогда, – буркнул за спиной Донецкий. – Хватит веселиться, нам идти надо. Хохочут они тут. Господи, ну и вид у вас.

Он стянул с себя длинную куртку и натянул её на девушку.

– Так я смогу смотреть на тебя и не ржать, – совершенно серьёзно пояснил Андрей и повернулся к Цаплиной. – Если ты обвяжешь вокруг пояса какую-нибудь кофту, то будет лучше.

Василиса дико взглянула сначала на Андрея, потом на Киру и вдруг зарыдала.

– О, отходняк, – обрадовался Князев, бросившись успокаивать свою подругу. – Ты не переживай, всё хорошо уже.

Но Цаплина, отпихнув кавалера, бросилась обниматься с Кирой.

– Ты ж меня спасла, спасла, – причитала Василиса. – Я бы утонула там, совсем утонула бы! Кирочка, Кирочка, прости меня.

– Да ты чего, – оторопела Кира. – Всё хорошо. Не за что мне тебя прощать.

– М-м-м, – застонала Цаплина. – Ты же ничего не знаешь! Ты меня ненавидеть должна! А ты спасла! А я бы бросила, я бы не смогла так! Ребята, это не Кира стучала, это я! У меня выхода не было, меня Свёкла шантажировала! Ы-ы-ы-ы…

И тут Цаплину прорвало. Она, сбиваясь и захлёбываясь, вывалила всё: как Светлана Валентиновна просила её настраивать класс против Киры, как угрожала, что не будет золотой медали, если Василиса перестанет рассказывать обо всём, как сама Свёкла намекала родителям и детям, что с Кирой общаться нежелательно.

– Василиса, перестань, – замотала головой девушка. – Ну, не могла она родителям такое говорить! Она же хоть и противная, но до такого вряд ли дошла бы.

– Могла – не могла, – зло бросила вдруг Арапчук. – Ты слишком хорошо о людях думаешь. Мы когда с тобой общались в начале года, помнишь, она моей матери сразу сказала: «Не надо с Иванцовой дружить, она не очень хорошая девочка, проблемы будут!» И я решила: зачем мне проблемы? И мать мне запретила на всякий случай, чтобы со Свёклой не ссориться.

Судя по тому, как остальные начали отводить взгляды, классная руководительница много с чьими родителями успела провентилировать этот вопрос.

– Так со мной, значит, всё в порядке? – растерянно улыбнулась Кира. – Вы от меня из-за Свёклы шарахались, а не потому, что я какая-то не такая? Господи, какая ерунда это всё!

– Ты что, не сердишься? – шмыгнула немного успокоившаяся Цаплина. Князь заботливо вытирал её зарёванную физиономию своей футболкой и одновременно поглаживал по макушке.

– Да ты не понимаешь! Я думала, что я какая-то прокажённая – от меня люди сбегали. Вы же все начинали дружить и тут же бросали меня, словно видели во мне что-то ужасное! Я была уверена, что урод! Моральный урод, с которым невозможно быть рядом. Именно поэтому я одна. Я считала, что почему-то заслужила это. Что вот и вы, и учителя почти все меня не любят, потому что причина во мне. А теперь я просто счастлива, потому что нет во мне никакой причины! Нет! И никто не ненавидит меня просто так, потому что я отвратительное и гадкое создание! Я в школу ходить не хотела, мне тошно было, страшно, больно. Вы не представляете, как чудовищно быть изгоем. Я б и сделала что-нибудь, чтобы всё изменить, но не знала, что и как делать! Я не понимала, что именно не так. Я ж никому зла не причиняла. Господи, хорошо-то как! Это не из-за меня, не из-за меня, я нормальная, я обычная!