В тени граната - Виктория Холт

— Это правда, что у меня нет вашего опыта в таких вещах, дон Луис,— сказал он.— Но то, что вы просите, раз это касается совести королевы, должна решить Ее Величество.

— Чепуха! — резко возразил Карос.— Долг духовника — направлять тех, кто находится под его духовной опекой. Несколько правильно выбранных слов, сказанных в нужный момент, и королева осознает свой долг.

— Думаю, вы имеете в виду ее долг перед отцом. Но вполне вероятно, что Ее Величество может также осознать свой долг перед супругом.

— Вы хотите сказать, что отказываетесь выполнить приказ нашего повелителя?

— Я хочу сказать,— с достоинством произнес Фрей Диего,— что тщательно продумаю этот вопрос и, если, после размышлений и молитв, смогу убедить себя, что для души Ее Величества не представляет вреда то, что вы просите, я сделаю, что вы говорите.

— А если нет?..— взорвался Карос, кипя от негодования.

— Это вопрос моей совести и совести королевы. Вот все, что я могу сказать.

Карос отрывисто попрощался и ушел, кипя от злости. Как самонадеян этот выскочка! — думал он. Вульгарный тип. Было большой ошибкой доверить государственные дела кому-либо кроме высшей знати; духовником королевы должен быть человек непогрешимой честности и благородного происхождения, благодаря чему он оставался бы преданным себе подобным.

Его злость немного прошла, лишь когда он подумал, какой отчет направит Фердинанду об этой встрече.

Вы недолго останетесь в Англии, мой маленький священник, предсказал Карос.

Следующий, кого он посетил, был Ричард Фокс, епископ Винчестерский, имеющий, как ему было известно, большое влияние среди королевских министров.

Обещайте им все, что угодно, сказал Фердинанд, но взамен получите от них обещание добиться английского вторжения во Францию.

Вот человек, которого наверняка можно подкупить, подумал Луис, потому что, как честолюбивый деятель, он должен стремиться к власти и славе.

Карос гордился своей изобретательностью, так как придумал, что он собирается обещать Ричарду Фоксу.

Фокс принял его с показным удовольствием, но под этой маской спокойного гостеприимства таилась настороженность.

— Прошу вас садиться,— сказал Фокс.— Для меня это настоящая честь и удовольствие...

— Вы очень любезны, милорд епископ, и я благодарю вас. Я пришел сюда сегодня потому, что считаю, что в моей власти оказать вам одну услугу.

Епископ улыбнулся, храня весьма нейтральное выражение лица. Он знал, что посол предложит скорее сделку, а не дар.

— Ваша доброта согревает мне сердце, ваше превосходительство,— сказал он.

— Этого было бы нелегко добиться,— признал Карос,— но я попрошу моего повелителя использовать для этого все свое влияние, а влияние у него огромное.

Епископ ждал, уже не в силах сдержать свое нетерпение.

— Его Святейшество намерен увеличить число кардиналов. Есть два кардинала во Франции и было предложено, чтобы он наградил кардинальской шапкой еще нескольких итальянцев и испанцев. Мой повелитель считает, что среди возведенных в этот сан должно быть несколько англичан. Думаю, он был бы готов выбрать тех, к кому он чувствует... благодарность.

Епископ, который до сей минуты был настроен скептически, едва смог скрыть охватившее его возбуждение. Кардинальская шапка! Важный шаг к заветной мечте всех служителей церкви — папской тиаре.

Фокс уверял себя, что он честный человек; он работал бы на благо Англии, однако, какая была бы честь для Англии, если бы один из ее епископов стал кардиналом, какая огромная слава снизошла бы, если когда-нибудь Папой стал англичанин!

Карос ликовал про себя, так как знал, какая буря противоречий бушует сейчас под неподвижными чертами епископа. Какой гениальной оказалась его выдумка намекнуть на кардинальскую шапку! Против такого предложения невозможно устоять. Неважно, что это невозможно осуществить: обещания такого рода и составляют искусство управления государством. Как будет доволен своим послом Фердинанд, узнав о его изобретательности. Это достойно самого Фердинанда.

— Я согласен с Его Величеством королем Фердинандом, что должно быть несколько английских кардиналов, — сказал Фокс. — Будет интересно узнать, разделяет ли это мнение Папа.

— Среди достойных для рукоположения я бы назвал несколько имен,— сказал Карос.— Есть несколько... есть один...

Епископ горячо проговорил:

— Этот человек, уверяю вас, был бы вечно благодарен тем, кто помог ему добиться такой чести.

— Я передам ваши слова моему королю. Как вы знаете, с тех пор как был заключен брачный союз между его дочерью и королем, мой повелитель испытывает большую привязанность к вашим соотечественникам. К французам у него совершенно иное отношение. Ничто не порадовало бы его больше, чем видеть, как две наши страны бок о бок выступают против нашего общего врага.

Епископ молчал. Условия высказаны. Откажись от возражений против планов войны — и Фердинанд использует все свое значительное влияние на Папу, чтобы добиться для тебя кардинальской шапки.

Так уж велика эта цена? — спросил себя Фокс. Кто может сказать? Вполне возможно, что эти территории, когда-то бывшие у англичан, будут возвращены. Конечно, это было бы радостное событие. А его помощь может означать, что появится английский кардинал и что английское влияние станет ощутимым в Риме.

Каросу хотелось рассмеяться вслух. Подействовало, подумал он. А почему нет? Какой епископ может отвернуться от чести получить кардинальскую шапку?

Он попрощался с епископом и отправился в свои апартаменты, чтобы написать донесение своему королю.

Он написал, что по его мнению нашел способ сломить сопротивление против развязывания военных действий. Он добавил примечание: «Мне представляется, что духовник королевы Фрей Диего Фернандес больше работает на Англию, чем на Испанию, и я рекомендовал бы отозвать его в Испанию».

Жан д'Альбрэ, этот богатый дворянин, которому принадлежала большая часть земель в окрестностях Пиренеев, стал королем Наварры благодаря своему браку с королевой этого государства Катариной.

Это был брак по расчету и в то же время брак, принесший ему радость в начале женитьбы да и в некоторых отношениях теперь. Однако, получить корону благодаря супруге было не так уж приятно, и Жан д'Альбрэ, которого больше влекло к удовольствиям, чем к честолюбивым помыслам, к литературе чем к завоеваниям, совсем не испытывал удовлетворения.

Время было опасное, он понял, что попал в ловушку между двумя великими и воинственно настроенными державами. Его государство было небольшое, но занимало стратегическое положение, имевшее значение как для Франции, так и для Испании. Жану было известно, что Фердинанд давно бросает жадные взгляды на его с Катариной корону и что Людовик полон решимости сохранить Наварру у себя в качестве вассального государства.