Темный Луч. Часть 2 - Эдриенн Вудс

сделала этого. Никто этого не сделал.

Я должен был поблагодарить их за это, но часть меня испытывала отвращение к тому, как легко они лгали Люциану.

Я не мог смотреть, как мой отец тоже солжет ему.

Я подпрыгнул в воздух и направился обратно в Драконию.

Я должен был оставить все как есть.

***

Я не удивился, когда Люциан сказал, что отец сказал то же самое, что и король Хельмут и королева Маргарет. Все в Пейе делали вид, что Тани никогда не существовало.

Я все еще гадал, как, черт возьми, она перенесла Елену по другую сторону Стены.

Должно быть, он дал Елене Зелье Труса.

Зелье Труса останавливает у выпившего его человека сердце. На короткое время он кажется мертвым. Это подтвердило бы мою теорию о том, что Стена пропускает только драконов, но не людей. Сердцебиение дракона настолько слабое, что мое даже нельзя услышать без аппарата ЭКГ. Человеческие сердца бьются так сильно и громко. Но она была всего лишь младенцем, так как же это могло быть зелье Труса?

Что вернуло меня к исходной точке.

Голос мастера Лонгвея прозвучал по громкой связи в кафетерии, когда Табита поставила свой поднос с едой рядом со мной.

Она схватила меня за руку и запечатлела поцелуй на костяшках пальцев.

— В четверг состоится заявление прав в Колизее в Итане. Принц Тита заявит права на Рубикона в два часа.

По кафетерию прокатились радостные возгласы. Студенты свистели и подбадривали Люциана, который, как обычно, сидел прямо рядом с Еленой.

Я покачал головой, сжав кулаки, встал и бросился прочь.

В кафетерии воцарилась тишина, когда я поспешил к выходу. Мне нужно было уйти, пока Табита не последовал за мной.

Я хотел побыть один.

***

Казалось, Люциан избегал меня после объявления, потому что он почти не проводил времени в нашей комнате, но я знал, он тренировался изо всех сил. Почему он не мог забыть об этом?

Его усилий никогда не будет достаточно.

Обычно я ходил и смотрел на его движения, но на этот раз мне было неинтересно, даже когда я услышал, что к нему приезжают лучшие тренеры в Пейе.

Я хотел Ирен, но было слишком рискованно снова сближаться с ней. Самая незначительная вещь могла вызвать воспоминание, которое заставило меня применить к ней принуждение в первый раз.

Бывали моменты, когда мастер Лонгвей вызывал меня в свой кабинет, и я ожидал увидеть там сидящую Ирен, вспомнившую, что я сделал с ней той ночью.

Принуждение было чрезвычайно хрупким, и вызвать воспоминания могло что угодно. И я все еще был молодым драконом, поэтому не был уверен, насколько сильным было мое принуждение.

Когда наступил четверг, я взял пакетик с Каиновым Огнем с собой в Колизей.

Я не собирался убивать Люциана, ни сейчас, ни когда-либо еще. Если бы я взял немного Каиново Огня, чтобы ослабить зверя, у Люциана было бы больше шансов заявить на меня права.

Любой был лучше Елены, и именно так все и должно было быть.

Я все еще буду самим собой и в некотором роде свободен.

Люциан достоин этого.

Я расхаживал по залу ожидания. Табита хотела присоединиться ко мне, чтобы успокоить мои мысли, но я сказал ей, что мне нужно побыть одному.

Единственным человеком, которого я хотел видеть рядом с собой в этот момент, была Ирен, а Табита даже близко не подходила к этому.

Я подошел к столу и разложил Каинов Огонь, наклонившись, чтобы снюхать его.

«Что ты делаешь, мальчик?»

— Все, что в моих силах, чтобы помешать тебе убить его, — пробормотал я.

«Это противоречит драконьему закону, и ты это знаешь».

— Неужели это выглядит так, будто мне, блядь, не все равно? Ты — причина всего этого.

Образы меня и темного Блейка всплыли в сознании. Темный Блейк пытался задушить меня. Он рычал и тяжело дышал через ноздри. Но Каинов Огонь ослабил его, и я начал смеяться.

Он исчез, продолжая драться и рычать.

Наконец-то я снова взял себя в руки. И, возможно, на этот раз Люциан унесет с собой нечто большее, чем свою жизнь.

Собственного дракона.

***

Я вышел за ворота на ринг. Солнце слепило глаза, а аплодисменты зрителей были оглушительными.

Я не был выставочным пони, поэтому сохранял нейтральное выражение лица, рассматривая толпу.

Король Хельмут свирепо посмотрел в мою сторону, предупреждая, чтобы я не убивал его сына. Глаза королевы Мэгги, казалось, молили о том же. Там были даже король Калеб и королева Жизель.

Камеры засверкали в мою сторону, но я не улыбнулся им так, как они хотели.

Толпа разразилась еще более громкими аплодисментами, когда Люциан вышел на ринг.

Он был всеобщим любимцем.

Он подошел и встал передо мной, и я принял форму дракона, вызвав одобрительные возгласы толпы. Я вырос за последние пару месяцев… на днях я линял на горе; для меня в этом не было ничего нового.

Люциан выгнул шею, когда посмотрел на меня, и на долю секунды в его глазах промелькнул страх.

— Ты и я, давай покажем им такое шоу, которое они никогда не забудут.

— Нет никаких нас с тобой. Ты не настоящий член королевской семьи.

Заиграла песня AC/DC «Thunderstruck». Толпа подпевала, и мои усы вибрировали в такт.

Холодок пробежал вниз от главного рога на моей шее к самому маленькому на хвосте.

Зверь был подавлен — все еще рычал, все еще злился, но уже не в себе.

Люциан бросился в атаку, и я задвинул эффекты музыки на задворки сознания.

Я не собирался сдаваться. Этого не было во мне.

Он выскользнул из моих лап. Он не был так быстр, когда мы в последний раз встречались на арене.

Я хотел причинить ему боль — не убить — напомнить ему, какой глупой была эта затея с заявлением прав. Если бы я вышиб воздух из его легких, все это фиаско прекратилось бы.

К моему раздражению, он уклонялся от каждого моего движения.

Как Люциан умудрился стать таким быстрым?

Мне хотелось пнуть себя за то, что я не смотрел, как он тренируется.

Я огляделся в поисках Люциана, но не увидел его. Внезапно я почувствовал, как он пробежал по моей спине.

Я почувствовал, как он обвязал веревку, с которой всегда дрался, вокруг моего главного рога, а потом снова исчез.

Он хотел запутать меня в веревке, чтобы я потерял равновесие.

Прямо сейчас это может сработать.

Когда он замахнулся с противоположной от меня стороны, я выпустил в