Медвежонок Паддингтон. Здесь и сейчас - Майкл Бонд

Сначала дядя Пастузо завёз домой мистера Крубера.

— Вы все эти годы были верным другом моему собрино, — сказал он. — Низкий вам поклон.

Мистер Крубер помахал на прощание — так, будто прощался навсегда.

Ночью миссис Бёрд долго не могла уснуть и в результате на следующее утро проснулась гораздо позже, чем обычно. В доме стояла непривычная тишина.

Накинув халат, миссис Бёрд начала спускаться вниз по лестнице. По дороге она случайно выглянула в окно и тут же поняла, что лимузин дяди Пастузо исчез.

Сердце у неё ёкнуло, и она чуть ли не бегом бросилась в комнату медвежонка. Одеяло лежало на постели, и в матрасе, там, где он спал, сохранилась вмятинка, однако на ощупь она была холодной.

Спустившись вниз, миссис Бёрд обнаружила на коврике у входной двери два конверта. Первый, надписанный «Сеньорите Бёрд», она сунула в карман передника, чтобы вскрыть позднее; второй был адресован мистеру и миссис Браун.

Вскоре её призывы разбудили и остальных, и все бросились вниз посмотреть, что происходит.

Записка, адресованная мистеру и миссис Браун, была по-медвежьи краткой:

«Приехал, посмотрел, пора и домой, — прочитал мистер Браун. — Да, амигос, время говорить адьос и грасиас».

— Как приятно, — сказал мистер Браун, оправившись от первого шока. — На мой слух, «адьос» звучит куда лучше, чем «прощай»: есть в нём надежда на новую встречу.

— А «грасиас» куда красивее, чем просто «спасибо», — добавила миссис Браун.

— Вопрос в другом… — миссис Бёрд пыталась подобрать правильные слова и не знала, как задать так мучивший её вопрос. — Где Паддингтон?

И было в её голосе что-то такое, от чего всем сразу же стало не по себе.

— Последний раз я его видел в саду, — сообщил Джонатан. — Он почему-то решил покопать с утра пораньше.

Хватило одного-единственного взгляда в окно столовой.

Паддингтон чуть не выронил свою пляжную лопатку, когда его вдруг окружили все члены семьи.

— Я туг ищу клад, — сообщил он. — Дядя Пастузо нарисовал карту и оставил её мне. Он не любит долгих прощаний, поэтому подсунул мне её вчера вечером под дверь, когда я лёг спать. — Паддингтон поднял карту повыше, чтобы все видели. — Вот я и решил встать пораньше, а то потом мистер Карри увидит меня и придёт спрашивать, что я делаю.

— Начинать надо отсюда, место помечено крестиком, — сказал Джонатан, вглядываясь в незамысловатую карту.

— Туг сказано, десять шагов к северу, — добавила Джуди, — а потом пять к востоку.

— Беда в том, что я не совсем разобрался, где север, — признался Паддингтон.

— Пойду принесу большую лопату, — вызвался мистер Браун, взволнованный не меньше других.

Они точно выполнили все указания, которые в результате завели их в куст.

— Это моя призовая магнолия, — сообщил мистер Браун. — Под ней клада нет. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

— Наверное, надо считать медвежьи шаги, — догадалась миссис Браун. — Они меньше наших. Пусть Паддингтон попробует.

Паддингтона развернули в нужном направлении, и он принялся переставлять лапы, а остальные старательно считали шаги.

На этот раз шаги привели их в самую середину клумбы. Мистер Браун разгрёб прошлогодние листья, и под ними оказалась свежевскопанная земля; он начал копать, и очень скоро лопата ударилась о металл.

— Здорово! — завопил Джонатан.

— Ну не знаю, — проворчал мистер Браун. — Это коробка, в которой я держу мячи для гольфа. Надеюсь, они целы.

— Не рассусоливай, Генри, — одёрнула его миссис Браун. — Паддингтон ведь ждёт!

— Пусть тогда сам и копает, — предложил мистер Браун, протягивая медвежонку лопату.

Дважды уговаривать не пришлось; очень скоро медвежонок вытащил коробку из земли и откинул крышку.

Первое, что он там увидел, — холщовый мешочек со своим именем. Развязав мешочек, он обнаружил, что тот набит иностранными монетками.

— Наверное, дядя Пастузо собирал их, пока путешествовал вокруг света, — догадался Джонатан, всмотревшись повнимательнее. — Стоят они небось — ого-го!

А под монетками, аккуратно завёрнутые в мягкую бумагу, лежали семь блестящих фотокарточек, изображавших всё семейство в кабинке колеса обозрения.

— Вот, оказывается, куда он исчез! — воскликнула Джуди. — Я заметила на входе надпись, что, если в определённый момент вы встанете у окна, вас сфотографирует автоматическая камера, а потом, перед уходом, можно купить фотографии.

— Как это трогательно, — восхитилась миссис Браун. — Мы с тобой купим для своей рамку, Генри, и поставим её на почётное место на каминной полке.

— Я свою поставлю рядом с фотографией тёти Люси, — решил Паддингтон. — А мистеру Круберу его карточку отдам завтра. Он, наверное, повесит её в лавке.

— Нам будет не хватать дяди Пастузо, — сказала миссис Браун, когда они шли к дому. — Он, конечно, немножко похож на ураган, зато без него будет даже слишком тихо.

— Ну, теперь хоть понятно, что у нашего медведя за корни, — заметила миссис Бёрд. — А то я вечно за него переживала.

Паддингтон услышал их краем уха и, войдя в дом, сразу же побежал к себе в комнату и стал рассматривать себя в зеркале. Он снял пальтишко, шляпу и даже резиновые ботики, но никаких корней — а также веток и листьев — на себе не обнаружил и в конце концов вздохнул с облегчением.

Когда утро уже близилось к концу, Брауны услышали из комнаты медвежонка стук молотка; впрочем, все были так довольны, что он никуда от них не уехал, что решили не обращать внимания.

— Я решил сделать так, как учила тётя Люси — перечислить всё, что есть в жизни хорошего, — сказал Паддингтон вечером, когда все пришли к нему в комнату пожелать спокойной ночи. — Только я хочу всё перечислить перед сном. Потому что хорошего в жизни так много, что завтра я могу и не успеть — мне ведь надо сходить в магазин за подарками, а ещё в банк, чтобы там пересчитали все монетки дяди Пастузо.

— Боюсь, в банке тебе не очень обрадуются — время сейчас горячее, везде очереди, — предупредил мистер Браун.

— В любом случае, не вздумай тратить эти деньги на нас, — сказала миссис Браун. — Мы и так уже получили самый лучший подарок в жизни: ведь ты живёшь в нашем доме.