Пепел и страховой бес - Игорь Чубаха

* * *

Двор дома на улице Декабристов недобро ожил. Мешок остановился посередине и окинул места боевой славы хозяйским взором. За время отсутствия произошли очень незначительные изменения: на дверь одного из подъездов наклеили листовку с рожей, то ли вероятный депутат, то ли «разыскивается». Незабвенный Нарк, укуренный под вечер до мультиков, пробулькал что-то на тему долгов. И тут же заблудился в требовании оплатить поминки Болта.

– Явился, штымп? Бабло принес? – ткнул пальцем в сторону Мешка более внятный кенар, метко плевавший под ноги, – или папа не тот? Или нет папы?

Отвечать на выпад Мешок счел ниже достоинства, и, выдержав паузу, скомандовал:

– Все, гараж, на выход!

– Ты че? – не понял конструктивное предложение Нарк.

– Окрутел, ханурик, – ласково произнес слюнявый снайпер, утерев пасть.

– Гроб закрой.

– Ага, – согласился Нарк и захлебнулся анашовым хохотом.

– Не «ага», а «так точно».

– Не… – изумился слюнявый, на полусогнутых подошел к Мешку и целенаправленно занес кулак.

Мешок не медлил. Быстро, но с ленивым выражением лица, закинул левую руку за спину супротивника, вцепился в кулак и методом буравчика заботливо уложил шестерку под ноги – единственный приемчик из самоучителя «Дзюдо», освоенный, пока не надоело. Хотел, было, для верности пнуть в кадык, но решил, что еще успеет.

Нарк наблюдал сцену уже не равнодушно. Аленка восхищенно.

– Ползи на место. – надменно посоветовал младший Лунгин поверженному.

Нарк приподнялся, кряхтя, ему уже было не смешно:

– Че сидите?! Революция началась!

– Ну, в принципе притушить борзяка можно… – зашевелились остальные.

– Без разговоров, – прикрикнул не настроенный на лирику Мешок, и выхватил из– под куртки «белугу». – Молчать и слушать. Пушка – моя. Крыша – за мной. Командовать парадом буду я, – зафиналил варяг подслушанной где-то эффектной фразочкой.

Аленка взвизгнула. Кто-то непонимающе рыгнул. Нарк с шумом потянул носом воздух.

– Кто не согласен – шаг вперед.

– Иди ты… – протянул Нарк, – это несерьезно. В магазине игрушек паплюжную винилку спер?

Мешок вытянул вверх руку и спустил курок. Полыхнуло, двор заарканил и проглотил эхо, скрипнуло железо водопроводной трубы. Заслуженной дичью шмякнулась на гостеприимный асфальт убитая лоснящаяся ворона.

– Как говорит мой папа, – заявил Мешок голосом Сталлоне, которого все всегда выслушают, – надеюсь, это убедит вас в серьезности моих намерений.

Слюнявый потер запястье, отступил подальше и, потеряв интерес, стал отряхивать запыленные штанишки.

– Жить охота, – равнодушно сдался обанашованный Нарк, – ой, как охота.

– Про «Мешка» забыть. Хату прибрать. Порядок навести. Жратвы накупить. Аленка, ты со мной, – отдавал распоряжения Пашка.

* * *

Пепел равнодушно пробежал взглядом по полкам, на которых теснились бадьи с цветами, хотя подспудно признал – умеют черти показать товар лицом, если хотят. Подсвеченные неоном брызги переливались на нежных лепестках обязательных для ассортимента роз, необязательных кремовых лилий и совершенно неожиданных крапчатых экзотических уродцев (орхидеи?). Пахло пыльцой и прелью, не здоровый луговой воздух, который хочется вкушать полной грудью, а суррогат, словно в теплице. Цветочный магазин – кладбище цветов, где им отдают последние почести, выраженные в рублях.

Не любил Серега сопливостей, но что делать – стоило напомнить о себе не побеспокоенной после турне Инге, прислав букетик с запиской на тему «Навалились дела, расхлебаю – позвоню, встретишь в том самом отпадном лиловом платье». А, кроме того, свиданку с зубастой капитаншей следовало обставить по высшей ставке, это его последний шанс найти союзника.

Рядом, перед прилавком, грузно навалившись на стойку, толстый бородач решал вопросы доставки с ушлым продавцом, маленьким чернявым фраерком крысиного вида, похожим на Вуди Аллена.

– Розы в коробку, а за кактусом мои люди приедут к ночи. И главное – мне нужны иглы.

Фиалки и родендроны отражались в оклеенных зеркалами стенах. От пурпурно-розового, фиолетово-пронзительного и зелено-изумрудного рябило в глазах, парниковая духота пропитывала ворот рубашки сыростью, но чужие слова зацепили внимание Пепла. Продавец заботливо перевязывал кокетливой алой ленточкой продолговатую коробку. Розы, очевидно, были крепки и увесисты. Продавец не удержал коробку, одним углом ударив ее о столешницу. Розы тихонько звякнули шипами.

– Помилуйте, я же не держу иглы контейнерами. Надо заказывать.

– Заказывай.

– Сколько?

Бородач опасливо покосился на Пепла. Сергей сделал вид, что вовсю поглощен букетом белоснежных хризантем, распальцовкой торчащих из псевдокитайской вазы. В уме Пепел держал мысленно сфотографированного заказчика и сканировал сверху донизу. Борода и патлы в формате, который получается, если лелеять себя в модных парикмахерских салонах, но от случая к случаю. Бородач – не случайный чел, а привыкший к достатку – вон как рыхло держит в ладони стопку пятисоток. Кроме того, борода и патлы – шикарная вещь, если при необходимости мгновенно раствориться их скромсать под корень.

– Парочку.

Продавец присвистнул:

– Ого! Этак вы весь город утыкаете!

– Это уже не твои проблемы.

Продавец стушевался. Повадки услужливые, но морда продувная, ехидная. Бородач поднял коробку будто гирю, положил в большую спортивную сумку и, не попрощавшись, вышел из магазина, звякнув медным полуглухим колокольчиком. Как ни был кругл бородач, одежку, солидную по ценам, но неброскую, он носил еще на пару размеров просторней. Под таким зонтиком арсенал спрятать можно. И ботиночки – с резиновым ходом – бесшумные.

– Чего желаете? – обернулся продавец к Пеплу.

– Розу, – наугад бросил Пепел, надеясь поймать жаргон, прежнее равнодушие превратилось в пшик, здесь занимались товарами, в которых после повторного исчезновения младшего Лунгина Пепел нуждался чрезвычайно.

– Такую? – продавец вытянул из бадьи варварски роскошный цветок с миллионом чайных оттенков.

Пепел посмотрел на барыжку удивленно и недовольно, до кучи вспомнил ногти отчалившего бородача: желтые, конопляным, сиречь, ружейным маслом пропитанные.

– Крупнее. И новую. И чтобы шипов полный ствол.

Продавец улыбнулся уже дружелюбно, но еще насторожено. Его улыбка отразилась в тысяче зеркал, смешавшись с фальшивым блеском бисерных капель.

– Простите, а вам рекомендовали мой магазин?

– А кто сейчас ходит за покупками без рекомендаций? – Пепел улыбнулся в ответ так, будто прикупил двух тузов.

– И кто, простите, этот рекламодатель? – глупо хихикнул продавец, словно его пощекотали под мышками. Выступившие на лбу капли пота вряд ли объяснялись властвующей в магазинчике влажной духотой.