Одна ночь в Дубае - Хани Накшабанди

— Вы хотите сказать, что его чувство может быть недостаточно зрелым?

— Может быть, ваше?

И он пояснил:

— Возраст человека измеряется его опытом. У вас есть опыт, но у него может быть больше опыта, который он от вас скрывает или о котором предпочитает не рассказывать, даже если и утверждает обратное. Я может оказаться намного опытнее вас.

— Но… Не думаете ли вы, что его порыв, возможно, говорит о том, как мало он понимает женщину?

— А почему вы считаете, что женщина должна ненавидеть мужчину, который стремится к ней, как быстрая река? — спросил с улыбкой Эфтаб и продолжил:

— То желание, с которым он к вам тянется, сначала поставило меня в тупик. Но то, что вы стоите на месте, а он двигается, вынуждает меня сказать, что вы еще не начинали читать эту историю. Приступайте! И вы сами увидите потом, его ли вы ждали. Вы узнаете также, насколько зрелые ваши чувства сейчас.

Ясмин еще больше убеждалась в том, что беседы, во время которых она стояла в холле — маяк, указывающий правильный путь ее потерявшему курс кораблю.

Хотя она не из тех, кто быстро принимает судьбоносные решения в порыве гнева или по мягкости сердца, она решила пойти дальше по пути с Я, прислушиваясь к своим ощущениям, мнению Эфтаба и вере, которая все укреплялась, в то, что шансы повторяются, как восход и закат солнца.

Также ей стало ясно, что шансы не просто возвращаются, но и множатся. Когда настойчивый и упрямый человек, как Я, воплощает свой шанс, он стихийно предоставляет шанс ей.

Когда она рассказала индийскому другу, о чем думает, он улыбнулся и повторил: «Шансы творят сами себя». На следующее утро их разговор в холле ограничился лишь одним дополнением от Эфтаба: «Не ищи любви, с помощью которой будешь бороться со своим одиночеством». Она ответила про себя: «Вы плохо знаете женщин, дорогой Эфтаб. После первого опыта сердце женщины ищет не только любви, но и спутника, который будет с ней до конца» — и ушла на встречу с агентом, который ждал ее.

Вечером Ясмин стояла в зале прилета, прислонившись к металлической изгороди, и встречала подругу из Франции. В ее приезде она нашла возможность поделиться своими мыслями о женской сущности, в то время как Эфтаб беседовал с ней о природе человека вообще. Однако, вводя гостью в свой дом, она не замедлила спросить саму себя: высказывать ли ей свое мнение или ограничиться наставлениями такого удивительного человека, как Эфтаб. На первом же их совместном ужине в Ирландской деревушке Ясмин пустилась в воспоминания. В этом месте, стилизованном под лондонские пабы, было полно народу. Большинство или практически все были англичанами или ирландцами. Здесь дул прохладный ветерок, и благодаря редкому для Дубая туману можно было действительно вообразить себя в Лондоне.

Именно это место так повлияло на подругу из Парижа, что она открылась. Слезы потекли рекой, когда она стала рассказывать Ясмин о своем муже, от жадности которого она страдала в первую очередь, и от предательства во вторую. На этот раз Ясмин ничего ей не посоветовала, такую уж привычку она приобрела, ступив на землю Дубая — не вмешиваться в чужие дела.

Снова они сидят на том же месте, как в былые дни, будто расстались только вчера. Они вспомнили прошлое, от прошлого перешли к настоящему, и подруга рассказала Ясмин о своих новых отношениях.

«Ты любишь его?» — спросила она.

«Я счастлива с ним», — она замолчала и посмотрела на бармена, который ставил напитки на их стол. После добавила: «Мне этого достаточно. Ты думаешь, легко в наше никчемное время встретить человека, который отвечал хотя бы на половину твоим желаниям?». Подруга вытянула шею, как будто собиралась что-то шепнуть ей: «Я бы не упустила своего шанса, даже если он был старше лет на двадцать».

— О-о! Двадцать лет! — удивилась Ясмин.

— Что ты! — подруга хлопнула ее по руке. — С ним бы мне было так надежно, не то что с первым мужем, который мне почти ровесник. Зрелый человек мудр, а этого достаточно, чтобы удержать женщину, которая его любит.

Ясмин вспомнила, что говорил Эфтаб по поводу того, что возраст физический и эмоциональный различаются. То вспоминая, то прислушиваясь к подруге, она, казалось, в ее вопросах искала ответы для себя.

— Поверь мне! — говорила подруга. — Нет такого понятия — подходящий для брака возраст. Важно, чтобы был подходящий мужчина.

Она закурила.

— А сейчас давай свою историю.

— Хорошо. Он красивый, солидный и…

— Что? Давай рассказывай…

После недолгого сомнения Ясмин поведала ей свою историю с Я. От рассказа о нем она перешла к рассказу об Эфтабе. И если о новом возлюбленном она говорила десять минут, то об Эфтабе не меньше четверти часа.

— Первый раз вижу женщину, которая строит свою жизнь по советам индийского охранника.

— Он не просто охранник.

— Хорошо, пусть не просто охранник. Расскажи о Я. Забудь про охранника.

— Но это все о нем… Как я тебе сказала, пока я чувствую, что он зрелый, благородный и подходит мне.

— Тогда не упускай своего шанса, иначе будешь жалеть.

— Я не буду жалеть. Пока я живу, у меня будут появляться шансы.

— Кто сказал, что шанс повторится? Шанс редко выпадает. Уйдет, и не вернешь.

Ясмин остановила ее молчанием. Казалось, что надежда, которую вложил в ее душу Эфтаб, начала испаряться. Она закурила и сменила тему разговора, пока они не ушли.

Дома перед сном, когда они уже лежали на кровати, подруга спросила о старых знакомых. «Ты жила в Дубае, — ответила Ясмин. — Сама знаешь, что и как здесь. Город растет, друзья отдаляются». Она добавила: «В Дубае каждый носится за вездесущим запахом денег. Ты не увидишь здесь ничего, кроме толкающихся человеческих тел, почуявших деньги».

— И ты стала такой же?

Ясмин посмотрела на подругу и утвердительно кивнула головой: «Иногда я говорю себе, что я не изменилась и не отстранилась от людей, но… — она вздохнула с усмешкой. — Я думаю, что мы, как слепые, идем в одном направлении вереницей, не видя друг друга».

Прежде чем продолжить, Ясмин помолчала несколько секунд.

— Знаешь… Я не думаю, что здесь есть место любви. Здесь все считают, что деньги, как листья на деревьях, растут короткий сезон. Мы же конкурируем за них, пока их все кто-то не снимет или не закончится время сбора. Мы не любим этот город, но любим деньги, которые нагнетаются влажностью лета и падают с неба с зимним дождем.

— Люди научились тому, что шанс выпадает лишь однажды, дорогая. И ты только подтверждаешь мои слова. Все равно, Дубай или Нью-Йорк, мы живем на одной планете и бесконечно много раз обегаем вокруг нее. Алчность, которую ты видишь здесь, повсюду. И любовь тоже везде. Но людей нет, это просто тени человечества. Не более того. Поэтому, когда ты встречаешь подходящего человека, не дай шансу уйти, потому что он не повторится. Шанс редко дается еще раз, — говорила подруга, лежа на спине и уставившись в потолок.