Легкие горы - Тамара Михеева

Динка пообещала, что придет в гости. Когда-нибудь. Дома она сложила в стопку те книжки, которые мама принесла откуда-то и не хотела читать. Теперь было понятно, что от бабушки Люси. Так ее звали. А еще есть дедушка Иван. И он тоже хочет познакомиться с Динкой. Больше Динка ничего про них не знала. Ну, еще что живут они по улице Ленина, дом 49. И домашний телефон.

– Мы тебя очень любим, Диночка, и у нас никого больше нет. Приходи, очень прошу тебя, и звони в любое время.

Легко сказать! Она повалилась на диван. Она не знала, что должна чувствовать и что делать. Сначала она думала, что эта женщина – ее родная мама, или тетка, или родная бабушка. А Динка не могла полюбить ее. Даже если родная.

Динка не могла полюбить ее как маму или родную тетку, потому что уже любила маму Катю, и дядю Сашу, и бабушку Тасю, тетю Марину, Свету и Юрася – всех легкогорцев! Ей никого больше не надо было! Даже родных. Если бы эта женщина оказалась ей родственницей по крови, она бы убежала и спряталась. Потому что родная тетка или бабушка могли увезти ее отсюда – от Легких Гор. От всего Лесногорска. И от мамы Кати. А как она без нее? А если бы не тетка, а настоящая мама? Неужели бы Динка не поехала с настоящей мамой? Если бы она была жива, если бы приехала за ней?

Но все оказалось по-другому. Оказалось, что это ее новая бабушка, а папа Сережа ушел. Динка села.

Может быть, новая бабушка не знает, что он ушел? Может, она думает, что он живет с ними, а когда узнает, ей Динка будет даром не нужна? «Надо сказать ей», – подумала Динка и пошла к телефону. Она набрала номер, но тут же положила трубку. Посмотрела на стопку книг и набрала опять. Ей ответили сразу, будто новая бабушка только и делает, что сидит у телефона и ждет звонка. Динка молчала.

– Алло! Алло, кто это? Диночка, это ты?

– Я.

– Вот хорошо, что ты позвонила, а я как раз рассказываю дедушке, какая ты красивая, он на перерыв пришел… Дина…

– Да.

– Приходи к нам в гости. Я пирог испекла и блинчиков.

«Как странно, – думала Динка, – она волнуется. А чего ей волноваться?»

– Приходи! Слышишь, Диночка?

– Да.

Динка сама себе сейчас казалась медленной-медленной и будто бы жидкой, как кисель в школьной столовой. Она вдруг положила трубку и испугалась, что положила. Она убрала бабушкины книги с дивана и легла, укрывшись маминой шалью. Юла устроилась у нее в ногах.

Так у Динки появилась большая тайна. Бабушка Люся работала во Дворце худруком. Динка не знала, что это значит, но у бабы Люси был отдельный кабинет на третьем этаже, все называли ее Людмила Васильевна, и Динка теперь целыми днями пропадала там. После школы она быстро делала уроки и вместе с Соней уходила из дома. Только Соня шла сначала в музыкалку, а Динка сразу во Дворец, хоть до репетиции было еще два часа. Ей нравилось сидеть в старом потрепанном кресле у бабушки в кабинете и смотреть на всех, кто приходит сюда по делам, слушать взрослые разговоры, непонятные, но от этого не менее увлекательные. Или рассматривать то, что лежит в большом шкафу, или бродить по Дворцу, воображая себя принцессой.

Близился Новый год, и весь Дворец был наполнен гулом приближающегося праздника: в каждом коллективе шли репетиции, художники рисовали афиши в коридорах, отовсюду неслась музыка, то и дело по лестницам сновали артисты с ворохом костюмов… Это было так непохоже на всю прежнюю Динкину жизнь, что у нее дух захватывало!

Очень скоро вахтеры запомнили Динку и уже не спрашивали, куда она идет, и Динка чувствовала себя во Дворце как дома.

Над Соней сначала смеялись и Динка, и Янка с Майкой:

– Секретная лаборатория! Дети на продажу! Людмилу Васильевну не узнала! Ты же во Дворец уже полгода ходишь!

– Подумаешь! – пожала плечами Соня. – Я ее и видела-то всего пару раз и без платка все время! И вообще, будто на свете похожих людей не бывает!

Раньше Динка с Соней не обсуждала, кто она и откуда. Живет с мамой и живет – будто у нее одной отца нет – но теперь пришлось все рассказать, потому что Соня ведь такая, ей все знать надо. Соня слушала раскрыв рот, потом спросила:

– В детдоме страшно?

Динка пожала плечами. Она делала вид, что не помнит, как там.

– А если твои и правда найдутся? Ты их помнишь?

– Нет. Мама говорит, я сирота. Они погибли все. Наверное, знаешь, на войне. Ну, в Чечне или еще где-нибудь.

– Наверное…

Соня стала относиться к Динке чуть-чуть по-другому. Меньше командовала и меньше перебивала. Правда, недолго. Однажды она спросила:

– А чего теперь этот хочет? Ну, который папа Сережа?

– Не знаю я, – буркнула Динка. Несколько раз она заставала маму за телефонным разговором, и было понятно с кем. Потому что мама быстро прощалась и обещала перезвонить.

– А ты говорила, он в большом городе живет?

– Угу.

– Увезет он вас туда, вот увидишь, помирится с твоей мамой и увезет!

Динка сама это понимала. И боялась. Она очень старалась возненавидеть папу Сережу, но у нее это плохо получалось. А все из-за бабушки Люси!

Бабушка Люся часто Динке рассказывала про него. Особенно про то, каким он был маленьким. Как он смешно картавил, как его невозможно было заставить есть, как он ненавидел стричься и однажды по дороге в парикмахерскую насобирал веточек незаметно, а когда его в кресло усадили, начал ими кидаться в парикмахера.

– Я думала, со стыда сгорю! Два дня с ним потом не разговаривала…

И как животных любил, все время притаскивал домой то собачонку, то кота облезлого, то вороненка…

– Кто только у нас не жил! Конечно, Сережа у нас один, ни брата ни сестры, скучно ему было, вот и хотелось кого-нибудь живого, мы-то с отцом целыми днями на работе.

Скоро образ взрослого папы Сережи совсем стерся из Динкиной памяти, ей казалось, что баба Люся рассказывает про ее ровесника, мальчишку, будто про другого своего внука.

Она была совсем не похожа на бабушку Тасю. Не такая старая, не такая суровая, она баловала Динку конфетами, игрушками, разговорами, она умела заливисто хохотать и говорила все время какими-то шутками, даже когда отчитывала кого-нибудь на работе. И строила уморительные рожицы. И пекла вкусные пирожки. И знала наизусть много стихов.

– А почему ты сразу ко мне не подошла? – спросила ее как-то Динка. – Ты, что ли, не знала, как я выгляжу?

– Не знала, – вздохнула бабушка Люся. – Сережа тоже хорош, ни одной фотографии не выслал! Знала только, что ты темненькая… Вот и смотрела на всех темненьких девочек.

Больше всего Динка теперь боялась, что мама узнает ее тайну и запретит ходить к бабушке Люсе. Но мама много работала, а после работы очень долго шла домой, и если бы Динка вечерами все так же сидела у окна с Юлой, глядя на сверкающий огнями город, то видела бы, что до дома маму кто-то провожает. И, конечно, поняла бы, кто это. Но Динка теперь все вечера пропадала во Дворце, в драмкружке. Давно она уже не ходила по гостям и, когда бабушка Тася звонила и спрашивала, что же она не заходит, начинала торопливо и сумбурно оправдываться. Динка не замечала маминой тайны, а мама не знала о Динкиной.