Огни на Эльбе - Мириам Георг

Кучер Олькерта курил неподалеку в компании здешних работников. Увидев хозяина, он вскочил на козлы и погнал лошадей к подъезду. Олькерт ждал у лестницы, пока карета не подъехала и слуга не открыл ему дверь.

Когда они отъезжали, он посмотрел на здание клуба и увидел Франца, стоявшего у окна. Лицо юноши было белым как мел. Олькерт помахал ему на прощание, и Франц сделал то же самое. Даже с такого расстояния было видно, чего ему стоило выдавить из себя вежливую улыбку.

Олькерт откинулся на спинку сиденья и удовлетворенно улыбнулся. Пожалуй, он сегодня немного перегнул палку. Но юнцу нужно было показать, что он больше не примет отговорок. Если они собрались стать партнерами, Франц должен или полностью включиться в общее дело, или не участвовать вовсе. Олькерт не мог дождаться, когда старый Карстен передаст управление делами сыну. Мальчишку во что бы то ни стало надо женить на Розвите. Мало того, что дочь в него без памяти влюблена, этот союз был бы более чем полезен ему самому. Конечно, у него были акции конкурентов Карстена – уже хорошо. Но это была лишь подстраховка. Олькерт собирался вкладывать деньги в судоходную компанию Карстенов. По мере роста влияния Франца на семейное предприятие они будут строить на верфи Олькерта все больше и больше кораблей, укреплять связи с Азией и распространять торговлю на всю Европу. Управлять отцом через сына было бы неплохо, но этого явно недостаточно. Нужно найти способ подчинить себе Франца. Олькерт не думал, что мальчишка воспротивится браку, он был застигнут врасплох его объяснениями, даже разгневан. У этого отказа должна быть какая-то причина, и это вряд ли другая женщина – в историю Франца он не поверил на на миг. Никто не знал, что это могла быть за женщина, Франц не говорил о ней прежде, не хвастался, как это делали другие мужчины в клубе. Нет, Олькерта не покидало подозрение, что там кроется что-то иное. Конечно, он мог бы просто отказаться от своего обещания вложить капитал… Но его уход делу не поможет, напротив – это послужит расколу, а это было последнее, чего он хотел. Действовать нужно было с большой осторожностью.

И он уже начал.

При создании новой калькуттской линии, о которой они только что говорили с Францем, старый Карстен полагался прежде всего на Герхарда Вебера и Йенса Боргера, своих самых крупных вкладчиков. Он собирался учредить акционерное общество, чтобы запустить линию, а для этого нужны были люди и их миллионы – в том числе Олькерт, который тоже хотел в этом участвовать, пусть и в меньшей степени. Если один или даже оба главных инвестора отступят… Да, это поставит семью Карстенов в ужасное, ужасное положение.

Олькерт задумчиво подергал бородку.

И тогда он придет к ним с предложением восполнить недостающие миллионы. Если Карстены в ответ согласятся строить корабли для новой линии на его верфи. Более чем справедливо, не так ли? Тогда Францу даже не придется уговаривать отца, и проблема решится сама собой. Олькерт улыбнулся. Это было отличное начало.

Он всегда знал, что нужно только набраться терпения, и в конце концов он этого добьется. Однажды дело всей жизни старого Карстена будет принадлежать ему.

* * *

Лили нервно топталась на условленном месте, едва не искрясь от напряжения, и из-под оборок своего зонта от солнца следила за стрелками больших часов над входом в вокзал, будто от них зависела ее жизнь. Уже десять минут седьмого. Где же носит этого Болтона? Она огляделась по сторонам. С каждой минутой ее сердце билось все быстрее. Виноват был не только сомнительный район, и даже не деньги в расшитой бисером сумочке, которую она прижимала к себе. Если бы! Нет, все дело было в этом мужчине, который все время сбивал ее с толку. Он был совсем не таким, как другие мужчины, которых она знала. Во многом это объяснялось тем, что ее отец всегда строго следил, чтобы она общалась только с господами из высшего общества. Он никогда не брал ее с собой на работу, и даже в гавани она до этого бывала только на спуске на воду кораблей и по другим особым случаям – и всегда под защитой взрослых. Она не могла припомнить, чтобы ей вообще когда-либо доводилось перекинуться парой слов с кем-то из рабочих.

Всю неделю она с нетерпением ждала встречи и целую вечность не могла решить, что надеть, пока, наконец, не остановилась на одном из самых скромных своих нарядов – прогулочном платье из узорчатого шелка кремового цвета. Фасон, однако, был довольно изысканным: форму держали конский волос и спиральные пружины турнюра, нижняя юбка заканчивалась тремя воланами, верхняя сзади была сильно присборена, но на платье не было ни кружева, ни украшений, кроме золотых пуговиц. Не хватало еще, чтобы Болтон подумал, что она ради него разрядилась в пух и прах!

«Он неотесанный, невоспитанный идиот, не имеющий представления о приличиях!» – в сотый раз сказала она себе, решительно не понимая, почему так странно на него реагирует.

И в то же время все происходящее казалось ей невероятно захватывающим. Тайная встреча! Ее повседневная жизнь состояла из курсов, уроков игры на фортепиано, рукоделия и бесконечных часов за письменным столом. Так что проделка с велосипедом на прошлой неделе была самой увлекательной и бунтарской в ее жизни. Сегодня она во второй раз делала то, чего от нее никто не ожидал, и от этого у нее закружилась голова. О том, что будет, если об этом узнает ее отец, она даже думать не хотела.

– Эй!

Она обернулась. Болтон стоял сзади и разглядывал ее. Как это он подобрался к ней так близко, а она даже и не заметила?

– Ох. Вы напугали меня! – Ее пульс участился. Он кивнул, как будто она не сообщила ему ничего нового.

– Вас непросто было найти. – Он указал на ее зонт.

– Я не хотела, чтобы меня кто-то узнал! – пояснила она, потому что для такого зонта и в самом деле было поздновато.

– Так что же, принесли деньги? – спросил он, и она почувствовал, как в ней нарастает раздражение. Как невежливо – без всяких околичностей переходить прямо к делу! А вообще-то он даже ее не поприветствовал. Глазами он нервно рыскал по сторонам, казалось, даже не замечая ее.

– Нет, я просто так каждый день слоняюсь по вокзалу, смотрю на прохожих! – Лили состроила гримаску. – Конечно, я принесла деньги, что я, по-вашему, делаю здесь, воздухом дышу?

Он удивленно моргнул, а