Не смей меня целовать - Дарья Михайловна Сорокина

сначала мои ноги, а потом и всё тело скрылось в тёмной пучине. Отчаянно вставала на мысочки, чтобы не захлебнуться и цеплялась за плечи незнакомца.

— Мне страшно! Мне страшно!

— Я знаю, милая. Просто закрой глаза. Очередной безвкусный поцелуй…

Снова лежала на своей постели. Ждала, что ноги начнёт жечь, но кто-то нежно ласкал их, растирая по коже что-то холодящее. Его пальцы невесомо касались ран, забирая боль, а он напевал мотив из моего сна. Но сейчас я расслышала слова, и от них мне хотелось заплакать в голос. Это была песня о любви, невозможной, приносящей страдания, мёртвой, и пел её Тео.

Ночной гость остановился и прекратил песню, а затем наклонился к моему уху. Старалась дышать ровнее, чтобы не выдать, что не сплю, а затем он прошептал чуть громче, чем мотыльки хлопают крылышками:

— Спаси его, Аня. Спаси того, кого по-настоящему любишь.

После этого Тео ушёл, тихонько прикрыв дверь и оставив после себя в комнате запах трав и повисшие в воздухе слова самой грустной на свете песни…

Мы не встретимся с тобой

В мире этом, в мире том.

Смерть костлявою рукой

Наградила вечным сном.

Я уснул, ты ожила.

Я очнулся, дремлешь ты.

В волосах моих зола,

В волосах твоих цветы.

На моей подушке одиноко тлел лепесток с призрачной поляны.

Глава 9

Аня

— Не свисти. Денег не будет.

Черноглазая морда хмыкнула, но свистеть перестала. Видимо, запереживал, что не справится с возложенным на его безупречные плечи заданием и не получит своё вознаграждение. И почему он выспался, а я нет? Довольный до омерзения. Насколько помню, приходил сегодня ночью, пел грустную песню и нёс бред, что я должна спасти того, кого люблю по-настоящему. Только загвоздка заключается в том, что не люблю я никого. К злыдню испытываю вполне обоснованное влечение. Ещё бы! Прогуливается полуголый каждый день, мышцами поигрывает, зажимает по углам, трусы вот вчера стянул. Кто ещё есть из претендентов? Мотылёк из сна, Шорох, Алекс. Последний, так вообще, словно из другой жизни персонаж. А, может, я бывшего своего должна спасти? А что? Логично! Отучиться, вернуть себе контроль над собственным телом и рвануть обратно домой. Аж плечами от перспективы передёрнула. Точно назад к экс-бойфренду не хочу. На его фоне Лили из трактира выглядит большим джентльменом.

Возвращаясь к преступно довольной роже. Разбудил меня затемно и вручил ворох одежды: тёмно-синюю юбку до колен, светло-серую рубашку и пиджак с гербом академии. А главное, там нашлось нормальное человеческое нижнее бельё, под которым я понимаю трусы на резинке, а не те панталоны с завязками. На вопрос, откуда взялась вся это роскошь, Тео ответил не сразу. Открыл набитый тряпками до отказа шкаф, выждал торжественную паузу, и только затем пояснил, что таинственный заказчик не просто оплатил учёбу и проживание, но накануне моего приезда привёз через посыльного все эти вещи. Однако… Выгнав извращенца за дверь, натянула на себя нелепую форму. Сидела и смотрелась она идеально, если бы не одно но: ощущала я себя школьницей-переростком, или ещё хуже — героиней фильма для взрослых.

Ты была очень плохой девочкой, Аня Кошкина, и не сделала домашку! — Крутилось в голове, причём именно голосом Тео. Классика!

Мы брели по тёмным коридорам, и я пыталась поспать на ходу, периодически приваливаясь к очередному начищенному до блеска бюсту. Злыдень, бормоча что-то о проблеме всей его жизни, будил и тащил меня дальше, пока мы не очутились в просторном помещении, где было подозрительно тепло, влажно и гулко. Разлепила глаза, и обнаружила себя рядом с внушительной каменной чашей бассейна, больше похожей на подземное озеро. Попыталась рвануть прочь, но Тео поймал меня и вжал спиной в свою преступно твёрдую и горячую грудь.

— Лучше сразу прикончи меня, я туда не полезу.

— У тебя выбора нет. Ты должна научиться контролировать дар, иначе закончишь как Шорох, но тебе может повезти меньше: превратишься навсегда в рыбу или насекомое.

— В бабочку…

Тео на мгновение ослабил непрошеное объятье, словно задумался над чем-то, а затем как ни в чём не бывало продолжил.

— Или в бабочку. Ты знала, что есть мотыльки, живущие всего несколько дней, Аня? А самый длинный жизненный цикл у них это месяцев десять, если хищники не склюют. Хочешь такой судьбы?

— Нет, — буркнула в ответ. На самом деле Тео чертовски меня напугал.

Перспектива прожить всего несколько дней мало кого может обрадовать. Шороху действительно повезло стать шиншиллой, они хоть живут подольше в отличие от других грызунов. Но и обернуться черепахой с сотнями лет впереди, тоже не самый весёлый вариант. Собой хочу остаться, и любить хочу, и целовать любимого человека, не превращаясь в мышь или пуму, а уж тем более в рыбу.

— Тогда полезай в воду.

Тео отстранился, скинул с себя ботинки и занялся пуговицами на штанах.

— Ты что раздеваешься?

— Ну да, — смотрит на меня, как на полудурочную. Слишком много голого наставника, слишком часто я вижу его задницу и не только. — Это бассейн, Аня. Тут купаются, а вода, знаешь ли, мокрая.

— Я не буду плавать с тобой голая!

— Да не проблема. Полезай в одежде, так же гораздо проще учиться, — пожал плечами извращенец и грациозно нырнул с бортика.

Ненавижу его. Как ему удаётся заставить меня бояться совершенно не того? Вместе фобии воды, меня потряхивает от мысли, что мы с Тео совершенно одни в тёмном гроте.

Слишком долго его хамоватая морда не появлялась на поверхности, надеюсь, он голову о каменное дно себе не пробил. А если пробил, и ему там помощь нужна?

Стянула с себя всё, кроме белья. Если в этом мире не предусмотрено купальника буду выкручиваться. Села на край и опустила ноги в воду. Вроде, не так уж и страшно… Вокруг моей лодыжки тут же обвилось нечто склизкое, а затем стянуло вниз, прямо в объятья к гадко улыбающемуся наставнику, резко вынырнувшему и картинно откинувшему мокрые волосы со лба.

— Идиот! — заорала так, что мой голос разнесло громким эхо, и парень поморщился.

— Давай-давай обзывайся, — ухмылка становилась шире, а скользкая мерзость поднялась выше по ноге.

— Что это за хрень под водой?

Не хочу знать! Я не хочу знать.

— М? Ты об этом? — невинно спросил Тео, а рядом с ним на поверхности появилось несколько огромных осьминожьих щупалец, скручивающихся кольцами.

Меня замутило от отвращения, а когда пара конечностей с присосками, извиваясь, приблизились ко мне, готова была упасть в обморок. Но мне не позволили. Щупальца осторожно держали меня на плаву и