Дракула - Матей Казаку

На следующий день князь снова отправлялся в архиепископскую церковь в сопровождении воинов, торговцев, мелких бояр и приближённых ко двору. Там устанавливали два стола, накрытых тонкой тканью, сверху клали Евангелие в богатом серебряном с позолотой переплёте и золотой крест. Перед каждым столом находился либо митрополит, либо епископ. Затем бояре и сановники присягали на верность князю. Перед каждым столом вставал, писарь, держа в руках листок с текстом. Знатные бояре клали руки на Евангелие и на крест, а писарь в это время зачитывал текст, который, скорее всего, не отличался от самого древнего, написанного двумя веками раньше:

После каждой фразы бояре повторяли «аминь, аминь, аминь», затем целовали правую руку и кончик мантии князя: сначала митрополит и духовенство, а затем остальные сановники.

После коронации князя по всей стране рассылались гонцы, чтобы оповестить всех о его вступлении на престол. В течение сорока дней ысячи знатных людей, бояр и крестьян приезжали из всех уголков страны, чтобы поцеловать руку князя и присягнуть ему на верность. Затем вместе с войсками по всем крупным городам своего региона (judet), чтобы и население могло присягнуть.

«С мрачным и жестоким видом…»

Присягнув на верность на кресте и Евангелии, бояре, клирики, крестьяне считали себя тесно связанными с князем. Более того, предательство влекло за собой не только духовные кары, но, как будет видно позднее, и телесные, гораздо более суровые наказания.

В тот радостный августовский день 1456 года воевода Влад, сын воеводы Дракула (в то время ещё не было нумерации князей, их различали лишь по прозвищам), предстал перед своим народом с решительным и мрачным видом. Ему было в то время двадцать шесть или двадцать семь лет. Николас Модрусса, который познакомился с ним несколько лет спустя, оставил нам поразительное описание Влада:

Папа Пий II, видевший лишь условный портрет валашского князя (эта гравюра украшала обложку венгерской инкунабулы[52] 1463 года), описывал его так:

На самом деле существует единственный сохранившийся портрет Влада из коллекции замка Амбрас в австрийской Тироли. На нём Влад изображён в три четверти, на его длинных чёрных кудрявых волосах шапочка из красного бархата, по низу расшитая восемью рядами жемчужин. На лбу у него восьмиконечная золотая звезда, украшенная огромным прямоугольным рубином; она поддерживает султан, который украшен пятью равными огромными жемчужинами. Брови его изогнуты, серо-зелёные глаза широко раскрыты. Длинный с небольшой горбинкой нос, раздутые ноздри, длинные каштановые усы по ширине закрывают почти всё его лицо. Нижняя губа выпячена совсем как у Габсбургов, чётко очерченные границы подбородка с выдающимися челюстями. Такой орлиный нос, нависающий над красными губами, называли «клювом попугая на двух вишнях». На Владе Дракуле красо-оранжевая рубашка, ярко-красная туника, застёгивающаяся на две большие круглые пуговицы, украшенные с красно-багровыми петлицами завершает облик князя.

Миниатюрная копия этого портрета из той же коллекции, собранной эрцгерцогом Фердинандом из Тироли, находится в настоящее время в Кунсткамере в Вене, в разделе монет, медалей и античности.

Третий портрет, копия первого, сохранился в частной коллекции в Австрии. Его показали в 1970 году в Бельведере по случаю выставки «Alltag und Fest im Miteelalter» («Повседневная жизнь и праздники в Средние века»). На нём князь изображён в момент распятия святого Андрея на кресте, где выгравировано имя Дракулы. Его лицо на этом портрете более округлое, усы тоньше, а мантия застёгнута под шеей. В правой руке он держит длинный жезл.

Есть и четвёртый портрет, написанный маслом, который был найден среди коллекций замка Форхтенштайн[53] недалеко от города Винер Нойштадт, в галерее семьи Эстергази.

Также существовала фреска, изображающая валашского князя, она написана около 1526 года на стенах церкви монастыря Куртя-де-Арджеш, но в начале XIX века один епископ из этого монастыря приказал заменить её своим собственным портретом.

Другие известные портреты Дракулы украшали первую страницу немецких памфлетов, издававшихся до 1568 года. Венское издание 1463 года даже торжественно открывает им серию. Вообще же портрет на обложке был для того времени новинкой. Именно эта репродукция и попалась на глаза папе Пию II в 1463 году, а через несколько лет — Леонарду Хеффту, нотариусу из Ратисбонна, который написал:

На основании первого изображения издатели делали копии или новые портреты, которые всё больше и больше отличались от оригинала. Портрет, украшавший издание Петера Вагнера (Нюрнберг, 1488), был раскрашен вручную. Этот экземпляр находится в Филадельфии (Фонд Х. Филлипа и А.С.В. Розенбаха). Стоит также отметить фантастический портрет на лейпцигском издании (1493), где Влад изображён с огромными усами, а на голове у него странная плоская шапочка с длинным козырьком.

Простое сравнение портрета из замка Амбрас с портретом, выгравированным на инкунабулах, позволяет увидеть, насколько внешний вид его был искажён. На основе гравюры издательства Любек (1488–1493), единственной доподлинно известной в XIX веке, знаменитый румынский историк и филолог Богдан Петречейку Хашдеу (1838–1907) предложил «философию портрета Пронзителя». Хашдеу изучал физиогномические исследования Лаватера[54], знал работы по френологии Макиавелли и Шекспира. Он считал, что лоб Влада говорит о своём хозяине как о «человеке, одарённом самым ярким мышлением»; выпуклость между бровями («выпуклость индивидуальности») и складки на лбу указывают на «хорошую память на вещи и события, он легко обучаем и внимателен к мелочам»; глаза и нос Дракулы были схожи с Цезарем и Шекспиром; нос с горбинкой — принадлежность «к людям, которые прославились своей бурной деятельностью, умели создавать и разрушать созданное, строить и уничтожать, но они не могли со спокойствием терпеть вражеские удары судьбы». Таким он был. Но что и кто ждали его впереди?