Волчья шкура - Инна Рудольфовна Чеп

привезенного Юлианом из столицы.

— Других человеческих следов не было, — сообщил он Дарли, едва тот подъехал. — Только волчьи. Да и те затоптали.

Начальник отпустил его кивком головы и направился к свидетелям. Узнал имена, род занятий, расспросил, как сюда попали.

— Мальчишка убег, — сообщил Микула. — Мы вообще силки на зайцев ставить пошли. Ждан места хорошие знает. А тут смотрим, ребятенка моего нет. И крик вдруг. Рванули к нему, а тут этот…лежит.

Лежит, горло перегрызено. Да уж, не самое лучшее зрелище для ребенка.

— И вы его не знаете?

— Отчего же? — простодушный Микула старался помочь всем, что знал. — Видели один раз, он к Красе нашей пристал, увезти куда-то хотел. Мы со Жданом прогнали.

— Тогда тоже вдвоем были?

— Да.

Артем практически видел ход мыслей куратора. Олежка — удачливый ухажер Насти, этот к ней приставал, шапка у мельника на волчьем меху новая, к поместью ездит регулярно. Угрюм, несловоохотлив, когда не любуется на Настасью, пропадает то на мельнице, то в лесу. Городские его знают, в лавку лекарскую вполне мог заходить…

— Может и не он.

Дарли угрюмо посмотрел на подчиненного.

— Предлагаешь подождать еще одного убийства?

Артем не ответил. К служебному примешивалось личное, он всеми силами старался быть объективным. И, по его мнению, арестовывать мельника было не за что. Но может, пытаясь быть беспристрастным, он, наоборот, слишком уклоняется от признания фактов?

Да какие это факты! Так, "додумалки".

Та же сплетница Мила не меньше вызывает вопросов.

Хотя, это тоже личное…

Юлиан обратился к мельнику.

— Где вы были ночью?

— Дома.

— Подтвердить некому?

— Зачем?

— Так некому?

— Да.

— Со словами Микулы согласны? Относительно погибшего.

— Да.

— Зачем ходили к поместью Серли?

— Что? — мельник смутился.

— Я жду ответа.

— Да было…одно дело.

— Давайте проедем, кое-что проясним.

Микула переводил хмурый взгляд с друга на допрашивающего их человека со странными зелеными глазами.

— Но… — начал было он.

— Вы свободны. Афанасьев, проводи.

Офицер ненавязчиво стал рядом. Мужчина с ребенком, периодически оборачиваясь, направились в сторону деревни.

— Микула! — Ждан не кричал, просто громко окликнул друга. — Напомни Насте про цветы.

Друг кивнул.

* * *

— Про цветы?

Собравшиеся вокруг Микулы люди слушали его рассказ с недоумением. Настасья, ловившая на себе любопытные взгляды присутствующих, хмурилась.

— Какие цветы-то, Насть? Да и причем они?

— Не знаю, — она пожала округлыми плечами. Стоявшая рядом Дарья посмотрела на нее недобро.

— Если он просил это тебе передать, значит, есть смысл, — сообщила она. — Помочь ты ему чем-то можешь. Только чем?

— Да не знаю я ничего! Ты лучше своего хахаля спроси, он всяко больше знает!

— Да шо ж? — запричитала бабка Марья. — Это он Олежку? Да за что ж?

— Да вот за нее, — Дивка ткнула пальцем в Красу.

— Да ну! — Кумач попытался предупредить панику и разлад в своей деревне. — Поспрашают и отпустят. Ждан мужик хороший, пусть и неговорливый. Не он это!

— А коли енто он? — влезла опять Марья.

— Не он это, глупая баба! — Микула потряс в ее сторону кулаком. — Что мы, мельника не знаем? Порядочный мужик, за что на него напраслину возводишь?

— Головой ручаешься? — спросил угрюмо отец Олежки.

— Ручаюсь!

Бабы заголосили, мужики хмуро переглядывались. Семен подергал мать за рукав.

— Мам, а дядя Артем сегодня придет?

— Не знаю, Сема. Но если придет, ты лучше не выходи.

— Почему?

— Потому что взрослым надо поговорить.

Семен понятливо кивнул.

— Так что делать-то? — почесал макушку Фома Бобыль.

— Ничего! — староста успокаивающе поднял руки вверх. — Кому положено, те во всем разберутся. А у вас дел как будто нет ни в поле, ни по домам! Собрались и кудахчут, как старые клуши! Расходитесь уже!

Никитишна, на правах сестры старосты, вступила с братом в спор, остальные, перешептываясь, и правда стали расходиться по своим домам.

Настасья ушла первой, до того, как к ней кинулись с расспросами или подтруниваниями подружки.

А Дивка-то хороша! Пальцем тычет, обвиняет в чем-то! Настя ее лучшей подруженькой ведь считала, секретами, мечтами девичьими делилась… Есть такое, что одной ей рассказывала! И вот, на тебе.

Но цветы! Причем здесь цветы?

Ну, дарил он ей их. И что? Как это ему помочь может? Не может же она прийти в контору, сказать это слово и все! Вот что стоило пояснее выразиться! Она бы даже в город поехала!

А теперь шагай туда-сюда и думай, что бы это значило, и чем ему можно помочь.

А вдруг пока она думает, ему там больно сделают?

Настасья развернулась и побежала к дому Дарьи. Не с Дивкой же в самом деле ей советоваться!

Однако у калитки она столкнулась с бледной Феклой.

— Нет дома! — выдохнула полуживая девушка и, прошмыгнув мимо Красы, бегом понеслась к жениховой избе.

Опечаленная Настя побрела домой.

Ну что, что она должна сделать, чтобы его отпустили? И причем здесь эти адовы цветы???

* * *

— Сколько шапке?

— Полгода.

— Где купил?

— На ярмарке.

— Какой?

— Маленькой, местной. В селе, что за Зеленым замком.

— Кто продал?

— Бородатый мужик моего возраста, кажется, у графа служит. Тот хороших охотников всегда привечает.

Мельник не спрашивал "а вам это зачем", просто отвечал на поставленные вопросы, однако недоумение по его лицу читалось легко.

— В деревне говорят, что ты за местной красавицей увивался. Так?

— Не увивался. Я ее замуж позвать хотел.

— Но ходила она гулять с недавно погибшим охотником Олежкой?

— Вам какое дело?

— У вас был конфликт с упомянутым соперником?

— Драка у нас была. И только. Да и какой он мне соперник? Только языком молоть и горазд, да еще о том, чего нет. Мысли нехорошие таил.

— Значит, вы считаете погибшего плохим человеком?

— Не знаю. Но в намереньях не самых честных подозреваю.

— У вас правильная речь. Где служили?

— На юге.

— Сколько?

— А что, есть варианты? Семь лет, как все.

— Понятно. Артемий, съезди к врачу за рецептом, что нашли у девушки из лекарской лавки. Попробуем кое-что прояснить.

Ведун кивнул и вышел.

— А вот теперь поговорим, — сказал Дарли хмуро наблюдающему за ним мужчине.

* * *

День выдался не таким жарким как предыдущие, что позволило народу ходить и ездить по улицам по делу и без оного. Плюс сказывалась бессонная ночь, за которую следователь пытался решить некоторые вопросы личного характера. Так что, как не старался Артем, но туда-сюда он обернулся не так быстро, как мог.

А Юлиан и не ждал от него расторопности. Скорее всего, он даже был бы рад, если бы подчиненный задержался. Поглядев на мельника, стирающего кровь с разбитого лица и невозмутимо курящего трубку начальника, Ведун зло спросил:

— Мне еще за