Майкл Джордан. Его Воздушество - Роланд Лазенби

Уилмингтонское сообщество годами берегло правду о ситуации с Херрингом, четко придерживаясь настоящей версии событий, даже несмотря на не ослабевавший интерес журналистов, снова и снова поднимавших подробности этой истории для своих репортажей о Джордане. Первым репортером, которому удалось добиться значительного прогресса в поисках правды, стал Кевин Шеррингтон из Далласа. Много позже издание Sports Illustrated тоже раскопает подробности этой ситуации и опубликует великолепно написанный очерк о Херринге. Эти и другие истории утверждали, что заявления самого Джордана содержали ловушки ошибочных суждений и неточностей и каким-то образом были порождены характером и натурой суперзвезды баскетбола, которой был свойственен невероятный по мощи соревновательный дух. Но и это на поверку не оказывается правдой, хотя восприятие Джордана людьми, на которое в значительной мере повлияла статья в Sports Illustrated, стало еще одним предметом для обсуждений в обширной мифологии Джордана. Простые факты истории выделяются на фоне бесконечных недопониманий и попыток переосмыслить произошедшее, пусть даже сделанных из добрых побуждений. Дело в старой как мир истине: молодые атлеты пробуются в спортивные команды школы, кому-то из них везет, и они пробиваются, другие остаются на обочине.

Спустя много лет поисков ответов на вопросы об истории с Джорданом тренеры начали утверждать, что никаких серьезных просмотров в спортивные команды Лэйни той осенью не было. Такой пересмотр фактов, конечно же, порождает вопросы. Если никаких проб в команду не было, то тогда совершенно точно не было бы опубликовано списка игроков, которые попали в школьную команду. Но позже той осенью Херринг опубликовал список, в котором были перечислены все отобранные в команду игроки в алфавитном порядке. Джордан с нетерпением ждал новостей об этом, считая дни, часы и даже секунды. А когда список был вывешен, он почти незамедлительно прибежал прочесть его. Потом перечитал. Тут ясно где-то закралась ошибка, подумал он сначала. Даже 15-летний Джордан знал, что он – лучший игрок команды девятиклассников, а тут его не было. Но единственным десятиклассником в списке оказался его высокий, длинный друг Лерой Смит.

Осознание собственной неудачи обрушилось на него подобно тяжелому валуну. В тот день он отправился домой в одиночестве и по пути старался избегать людей. «Я пришел в свою комнату, закрыл дверь и заплакал, – вспоминал позже Джордан. – Какое-то время я плакал и не мог остановиться. Даже несмотря на то что в доме тогда никого не было, я все равно закрыл дверь. Мне было важно, чтобы меня никто не услышал и не увидел».

Смягчающим «вину» Херринга обстоятельством было то, что той осенью он собрал команду смешанного состава, где было много ветеранов. Одиннадцать 12-классников и трое 11-классников возвращались в спортивную команду. Восемь из них были защитниками. Лерой Смит давал команде столь нужные ей габариты и рост, хотя играл он нерегулярно. Поразмыслив какое-то время над решением тренера, Джордан пришел к неизбежному выводу: размер имел значение. «Я был в бешенстве, – скажет он в 1990 г. писателю Джону Эдгару Вайдману. – Ведь мой друг ростом два метра прошел в команду. Он не был классным игроком, но зато был два метра ростом, а в старшей школе это высокий рост. Он попал в команду, а я чувствовал, что лучше его». Годы спустя Смит и сам подчеркнет, какое удивление испытал, узнав, что его включили в команду, «потому что выбор явно делался не на основании моих талантов».

«Споры шли вокруг того, – вспоминал Рон Коули, тренер-ассистент Херринга, – что нам делать с Лероем Смитом». Коули, который впоследствии стал главным тренером в округе Пендер, утверждал, что даже не помнит, приходил ли Джордан на просмотр, но зато описал молодого Майкла, назвав его «стеснительным бейсболистом».

Потом тренеры признавали, что могли бы лучше справиться с той ситуацией. Херринг вполне мог обсуждать с Джорданом его будущее, но если такое действительно было, то Джордан не понял его слов. А никто другой об их разговоре не помнил. Более вероятно, что ничего не было сказано вовсе, так как ситуация была вполне привычной и реагировать на нее следовало в соответствии с давно принятым и все еще актуальным принципом спортивной жизни общественных школ: тренеры тренируют и принимают решения. Процесс не предполагал длительных обсуждений. Источником огорчения стал список сам по себе, который, по всей видимости, провисел большую часть того сезона. «Он еще долгое, долгое время висел без моего имени в нем», – вспоминал Джордан.

Много лет спустя репортеры отправятся в Уилмингтон, чтобы раскрыть тайну, почему Джордан не был включен в команду. Экс-тренеры и бывшие партнеры по команде как один скажут им, что решение было принято во благо Майкла, что он тогда не был готов, был слишком низкорослым, слишком тощим и, скорее всего, не смог бы обыгрывать один на один более старших и физически крепких соперников в школьных матчах. «Я всегда чувствовал, что он уверен в себе, – вспоминал многоопытный спортивный журналист и писатель из Уилмингтона Чак Карри. – Он просто был низковат и не умел делать то, что научился делать потом, после того как у него случился скачок роста».

Может, это была правда, хотя результаты последующих лет сделают этот аргумент сомнительным. Подобные ответы казались очевидными всем свидетелям тех событий 1978 г. – кроме, разумеется, самого главного их участника.

Сердце Джордана было разбито. Он захотел бросить спорт насовсем, но его мать, как он будет вспоминать потом, убедила его в необходимости продолжать бороться, чтобы преодолеть невероятное разочарование. К счастью, его боевой дух в ту зиму не пострадал.

«Мы сочли, что будет лучше, если он будет играть за резервную команду школы, – сказал Фред Линч, тренер команды более молодых учеников и по совместительству ассистент в основной школьной команде. – Он не опустил руки, он работал. Мы знали, что Майкл хорош, но хотели, чтобы он играл чаще».

Членство в основной команде означало, что ему часто пришлось бы играть роль запасного игрока, который бы редко играл и мало прогрессировал, как объяснял Линч. В младшей, резервной команде у него было пространство для маневра, там он мог задавать тон. Однако статусу игрока резервной команды сопутствовали привычные для подросткового возраста унижения. Игроки, участвовавшие в спортивной программе Лэйни, обратили внимание на форму головы Майкла и начали обзывать его «арахисом» или «яйцеголовым». Еще со времен занятий бейсболом его раздражало то, что другие люди выбирали ему прозвища. «Впрочем, он никогда не отзывался на эти клички, – отмечал Майкл Брэгг, учившийся тогда в 11-м классе Лэйни и игравший за команду школы. – Майкл оценивал свою игру по тому, как выступал против старшеклассников, но вплоть до конца десятого класса школы он не мог обыграть один на один никого из них».

Ответом Джордана на ситуацию с попаданием в основную команду была игра, которую он показывал всякий раз, когда резервная команда школы выходила на паркет, и очень скоро игроки основной стали приходить полюбоваться этими спектаклями. Они следили за каждой деталью его перформансов, неотрывно наблюдая за ними до тех пор, пока не приходило время им самим идти готовиться к своим матчам. Он набирал очки пачками, яростно забрасывая мяч в кольцо снова и снова, дважды ему даже удалось набить больше 40 очков за игру – немыслимые цифры для матчей, где четверть длится по 6 минут. По итогам сезона, который он отыграл плеймейкером, средний его показатель по очкам за матч достиг 28.