Летняя улыбка - Айрис Джоансен

Размышляя об этом, Зайла сбросила с себя простыню и потянулась за коричневым пеньюаром. Он оказался еще более прозрачным, чем она думала. Застегивая верхнюю пуговицу, девушка поморщилась. Потом она выбрала из вороха белья трусики и лифчик, не отрывая глаз от узорных дверей, которые, судя по всему, должны были вести в ванную. Медленно и осторожно она встала. Ноги дрожали, а правая лодыжка болезненно заныла, но Зайла убедила себя, что через минуту все пройдет. Голова слегка кружилась, но это ведь естественно, если сутки провести в постели. Она глубоко вдохнула, и головокружение уменьшилось.

Ну вот, главное — не торопиться, и все будет прекрасно. Зайла сделала еще один шаг, потом еще. К несчастью, теория о том, что духовное главенствует над материальным, в этом случае не сработала. Ее колени тряслись, ноги подгибались, так что, пройдя полкомнаты, она споткнулась о край персидского ковра и упала на пол.

— Черт! — Зайла почувствовала, как слезы бессилия застилают глаза, и постаралась их сморгнуть. Ужасно глупо расстраиваться из-за какого-то падения. Все эта ее проклятая слабость. Зайла поднялась на колени и собиралась встать на ноги, когда дверь распахнулась.

— Господи Боже! — завопил Дэниел. Он быстро захлопнул за собой дверь и подбежал к Зай-ле, бросив на кровать три коробки, которые принес. — О чем ты только думаешь? Я оставил тебя одну всего на несколько минут, и ты сразу забегала туда-сюда! — Он стоял прямо против нее, гневно сверкая синими глазами. Схватив Зайлу за плечи, он рывком поднял ее на ноги.

— Я просто хотела принять душ, — вызывающе сказала она. — И почистить зубы.

— А еще посмотреть на лошадей, — мрачно закончил за нее Дэниел. — Лучше бы я вообще о них не говорил!

— А это я планировала сделать попозже, — ответила она с достоинством. — Я просто хочу опять быть чистой. Я в ужасном состоянии. Ты только посмотри на меня!

— Я и смотрю, — глухо ответил он. С того самого момента, как вошел в комнату, он старался избегать этого всеми средствами. Под прозрачным золотисто-коричневым пеньюаром Зайла была восхитительно, умопомрачительно хороша! Он мог видеть розовые бутоны сосков, увенчивающие полную грудь, шелковистую кожу под тонкой полупрозрачной тканью. Его взгляд помимо воли притягивался к темному треугольнику внизу, и он почувствовал, как нарастает в нем возбуждение. Ее выгоревшие на солнце русые волосы рассыпались по плечам золотистым облаком, и ему захотелось вплести свои пальцы в это богатство, прижать ее к себе, так чтобы ощутить ее мягкость против своей твердости.

Боже, он почти чувствовал, как она льнет к нему, а ее соски твердеют, как в ту ночь в пещере.

Они действительно заострились, и его возбуждение уже вызывало боль. Постель так близка, а Зайла, он уверен, не может не хотеть того же. Пусть она и была испугана сначала, но, черт возьми, сейчас она отзывается на его страсть. Дэниел мог видеть, как сильно забилась жилка, когда он протянул руку и положил ей на шею, поглаживая большим пальцем эту чувствительную точку. Не в силах сдержаться, он наклонился, и его губы были уже на волосок от ее губ, но тут он увидел еле заметную ссадинку от удара на ее губе и почувствовал, как его охватывает первобытная ярость. Странным образом она лишь усиливала его желание.

— Твоя губа все еще болит? — спросил он.

— Что? — Зайла совсем забыла об этом. Она не сразу сумела отключиться от того волшебного мира, в который увлек ее Дэниел своими прикосновениями и взглядами, и понять, о чем он спрашивает. — А, нет. — Она провела по губе языком и почувствовала, как пальцы мужчины инстинктивно сжались вокруг ее шеи. — Теперь уже совсем не болит.

— Хорошо, — хрипло сказал Дэниел. Он чувствовал ее тепло сквозь тонкую ткань, разделяющую их. Одно движение — и пеньюар будет отброшен, и его рука ляжет на ее грудь… Он поднимет этот розовый сосочек к своим губам и будет целовать и ласкать его до тех пор, пока Зайла не издаст такой же негромкий стон, как прошлой ночью… Она вцепится ногтями в его плечи, как делала это в темноте пещеры… Утром, принимая душ, Дэниел заметил следы от ее ногтей на своих плечах. Мелочь, но она так на него подействовала, что ему пришлось переключить воду с теплой на ледяную… А затем он медленно проведет руками по ее гладкой спине. Он обнимет ее за бедра и прижмет к себе, изнемогая от возбуждения, заставит принять его…

Заставит! Дэниела потрясло осознание своих чувственных устремлений. Он был на волосок от того, чтобы взять ее, даже не интересуясь, хочет ли этого она. Его единственным желанием было избавиться от непереносимого напряжения в чреслах.

Дэниел испытал отвращение к самому себе. Только вчера он говорил Клэнси, что не прикоснется к Зайле, пока не научит ее доверять ему. Именно он собирался доказать Зайле, что не все мужчины скоты. Надолго же хватило его благих намерений! Со стороны мучения Дэниела могли бы показаться смешными, но ему было не до смеха. Даже осознав, как далеко зашел, он все равно весь дрожал от охватившей его страсти. Но самое безумное во всей этой ситуации было то, что Зайла явно не понимала, что здесь не так. В поднятых на него глазах светилось лишь искреннее удивление. Несмотря на свой страшный опыт, она все еще была удивительно невинна, и это поражало его. Хотя она знала о насилии все, но явно не понимала более сложных нюансов сексуального поведения. Время, проведенное в заведении под названием «Желтая Дверь», было для нее чем-то отдельным, никак не связанным с их отношениями. Она даже восприняла то, что случилось в пещере, как недолгое увлечение с его стороны. Может быть, ему следует радоваться, что она так это воспринимает?

Его рука скользнула на плечо девушки и легонько оттолкнула ее. Так о чем они говорили? Он мог вспомнить только темно-розовые вершинки, увенчивающие полные золотистые груди, и…

— Так ты хотела принять душ? — выдавил он, наконец.

Душ? Да, ей определенно нужен был душ. Зайла вся дрожала, колени опять подгибались, но теперь не от физической слабости.

— Да, я хотела принять душ, — без выражения повторила она, думая о другом.

— Посмотрим, что можно сделать. — Дэниел отпустил ее плечо и отступил. Она покачнулась, и он быстро подхватил ее. — Черт возьми, ты едва держишься на ногах! Как ты собираешься стоять под душем? Да ты скорее всего упадешь и утонешь, а меня не будет рядом, чтобы тебя вытащить.

Опять он сердится. Зайла пыталась стряхнуть золотистый чувственный туман, застилавший ее сознание. Почему Дэниел так рассердился, ведь только что он был сама нежность? Теперь же лицо его исказило суровое, даже жесткое выражение, и сердце ее больно сжалось. Зайла гордо подняла подбородок.

— Я как-нибудь справлюсь. Мне не нужна твоя помощь.

— Не нужна, как же! — Он обхватил ее за талию левой рукой и повел, поддерживая, к двери ванной. — Тебе придется принять мою помощь, если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебе помогал Рауль, слуга Филипа. Поверь, мне это нравится не больше, чем тебе.

Он открыл дверь в ванную, и Зайла увидела помещение, поражающее роскошью. Одна из стен была целиком зеркальной. Справа от двери находилась душевая кабинка с дверцами из матового стекла. Середину комнаты, вровень с полом, занимала ванна, своим размером напоминающая небольшой бассейн. Белый и розовый кафель, которым она была выложена, образовывал красивый цветочный орнамент. На дальней стороне ванны были две широкие ступеньки, ведущие в эти сверкающие глубины.