Вернуть себе удачу - Диана Рейдо

Она написала Коннору лаконичную CMC:

«Привет! Спасибо за паек, который, видимо, доставили нам по ошибке — он ведь предназначался детям в Африке?»

Ответ пришел почти мгновенно.

Коннор, очевидно, принял правила игры, которые навязывала ему Сэмми, он не стал звонить, ограничился сообщением:

«Это все тебе. За то беспокойство и огорчение, которые я тебе причинил».

«Все ОК, — написала Сэмми, — но у моей подруги Джейн страшная аллергия на сахар… Пожалуйста, больше не присылай ни пастилу, ни пахлаву, ни засахаренные орехи».

Коннор послушался.

Сэмми решила, что на этом посылки все-таки прекратятся. Джейн только рассмеялась в ответ на это робкое предположение. Но Сэмми надеялась на…

Она уже и сама не могла понять, на что надеется.

Она мечтает, чтобы Коннор оставил ее в покое?

Она могла сколько угодно доказывать это Джейн и любому, кто согласился бы ее слушать.

Но в глубине души Сэмми уже понимала: Коннор против ее воли, вопреки желанию уже занял какое-то место в ее жизни. А вот каким ему следует быть, этому месту…

Если подарки прекратятся, она переживет. Коннор уже достаточно доказал широту своей души и щедрость кошелька. Но если прекратятся звонки…

Наверное, она будет скучать.

С кем еще она в последнее время так забавно пререкалась?

Ответ был очевиден: ни с кем.

Наверное, только с друзьями можно быть и откровенным, и резким на язык. С очень немногими друзьями…

Сэмми не знала, как лучше поступить.

Начать иногда созваниваться с Коннором? Затеять переписку по электронной почте? Или согласиться на одно-единственное свидание?

Но на этом свидании Коннор наверняка выбьет из нее согласие на следующее.

А что будет дальше?

Сэмми боялась почти любого развития событий.

Может, отпустить все на произвол судьбы? И пусть обстоятельства разворачиваются так, как получится? Сколько можно бегать от всего, кроме работы? Когда она начнет жить полной жизнью?

Еще один подарок Коннор все-таки прислал ей.

Это был огромный торт…

Он был не настолько огромный, чтобы Сэмми пришлось проявлять чудеса изобретательности и сообразительности, шерстить свою записную книжку в попытках собрать достаточное количество гостей для вечеринки под кодовым названием «Спасите Сэмми от торта».

Но он был очень, очень большим.

Торт был выпечен из песочного теста, прослойка была восхитительно фисташковой и шоколадной, вместо крема поверхность торта в изобилии украшали цукаты и засахаренные фрукты…

Но главным украшением торта был фотоаппарат.

Не настоящий, разумеется, съедобный.

Сэмми боялась к нему прикоснуться. Она ходила вокруг торта, чем вызывала недовольство Джейн, и гадала — из чего сделан «объектив»? Он ведь почти как настоящий! Даже блестит так же!

В конце концов, черный бисквит «фотоаппарата» был с трепетом разрезан и съеден практически на ночь, под две чашки чая, под умеренные колкости Джейн.

— Смотри, — предупреждала она, — я скоро уеду. Ты уже не сможешь справляться со всем этим сама.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Начни нормально общаться с парнем! Ты хочешь устроить из своей квартиры филиал… ну не знаю… музея шоколада? Не говоря уже о том, что все это вредно для фигуры! Да, мы с тобой не поправляемся, словно заговоренные. Но бесконечно поедать сласти — это все-таки не самое разумное решение.

Сэмми замахала руками.

— Хорошо-хорошо! Я ему позвоню. Твоя взяла.

— Не твоя, а его, — поправила Джейн. Ей пришлось стереть с носа крошки торта, которые полетели на нее с ложечки, зажатой в руке Сэмми…

Но потом Сэмми начали мучить сомнения.

Чем больше она размышляла на эту тему, тем больше возникало беспокойных мыслей. И было почти невозможно остановиться.

Зачем ей это нужно? Что, ей придется звонить первой? Тогда Коннор наверняка решит, что она сдалась. Если сдалась, значит, ему все дозволено. А «все» — это что? И вообще, чего она сама от него хочет? Дружеского общения?

Сэмми вспомнила кадры, которые она все-таки выгрузила из фотоаппарата в компьютер.

Она ни словом не обмолвилась о них Коннору. Она даже не стала показывать снимки Джейн. Между тем там было на что посмотреть. Если бы Коннор позировал для какого-нибудь календаря, этот самый календарь наверняка побил бы все хиты продаж…

Сэмми даже не стала обрабатывать фотографии.

Вид тела Коннора на снимках, однозначно, волновал Сэмми. Но, может, так реагировала бы любая женщина? Восхищение видом — отдельно, дружеское общение — отдельно… Или Сэмми все-таки желает его? Как было бы просто без этого смущающего чувства, которое так часто все портит!

Он хотел свидания? Но зачем? Получить от Сэмми желаемое, чтобы потом забыть о ее существовании? Ее такой расклад не устраивал. Или устраивал? Ей было так уютно и спокойно со своей работой, сумасшедшей востребованностью, с редкими визитами Джейн, с походами по магазинам… Она слишком привыкла быть одна.

Быть одной. Рассчитывать только на себя. Ни к кому не привязываться. Если привяжешься, то тебе неминуемо сделают больно. Не сейчас, так в будущем. Не по одному поводу, так по другому. В конце концов, она почти ничего не знает о Конноре. Еще можно избежать негативных эмоций. Еще не поздно прекратить всякое общение с ним.

Сэмми хотела выяснить, что ей может дать эта связь, но слишком боялась. Она боялась сделать первый шаг, считая, что это поставит ее в положение зависимой. Она боялась всего. Она совершенно запуталась. Все было так просто, когда она училась. Все было легко и понятно, пока она работала. А отношения таили в себе массу неизвестного. Это неизвестное могло запросто обернуться неприятностями.

Коннор сменил тактику.

Курьеры начали доставлять… нет, не цветы, не шоколад и не торты — простые бумажные конверты, запечатанные, не надписанные.

Первый Сэмми вскрывала с опасением.

Что там может быть? Конверт совсем пустой… то есть легкий. Он ведь почти ничего не весит. Либо записка, либо деньги.

Сэмми сделала неосторожное движение, и содержимое конверта выпало на ковер.

Она подняла два плотных разноцветных прямоугольника. Это были билеты в кино.

— Приглашение? — хмыкнула подошедшая Джейн.

— Здесь нет ни слова. Ни письма, ни записки. Только билеты.

— Дай-ка взглянуть… Вечерний сеанс. Места… места самые дорогие. Ты пойдешь?

— Я не очень люблю фантастику, — пробормотала Сэмми.