Сильная Женщина, или Обопрись о мое плечо - Анатолий Некрасов

У мужчины, чтобы стать Мужчиной, нет других вариантов, кроме как путь самовоспитания. Ему нужно всё преодолеть самому, без всякой поддержки в семье и в обществе. Надо создать себя, не имея перед глазами мужчины отца, воспитателя, учителя, начальника… Всё самому – создать образ, найти точку опоры и по крупицам себя складывать.

Создать свои лучшие мужские качества, и первое из них – великодушие, чтобы суметь принять весь стервяцкий женский мир и сделать его истинно Женским.

И ещё несколько десятков мужских качеств необходимо раскрыть в себе, чтобы стать Настоящим Мужчиной!

Без всякой помощи.

Это непростая задача.

Поистине путь Героя. Только такой Герой сможет оседлать скачущего Коня, превратить его сначала в Лошадь, потом в Кентавра, и только затем из него сотворить Женщину. Путь долгий и многотрудный. Он труднее ещё и потому, что многие Лошади закусили удила и не желают превращения в Женщин. «Мне и так хорошо!» Сегодня. Пока.

А завтра?!

Многие мужчины идут более простым путём агрессии, насилия над женщинами, таким образом утверждая своё мужское состояние. Изломанное. Идя таким путём, мужчиной не станешь. Самцом – да, мачо – да, но не мужчиной.

Ушли времена, когда мужчина был для женщины щитом и мечом, рыцарем, защитником. Внешние условия изменились кардинально. Сейчас женщину нужно защищать не от внешнего, а от внутреннего, от неё самой. А для этого мужчине нужно быть тоньше, глубже, мудрее, чем она сама!

Мужчине нужно стать нежнее женщины!

Чтобы она перестала бежать по жизни, легла на его плечо и оттаяла… и открыла Суть свою, и увидела Себя, и полюбила.

И какой сейчас патриархат? Вы о чём?! От него остались рожки да ножки…

Сейчас тайный, искажённый, мужеженский матриархат.

И сейчас нужен Другой Образ Настоящего Мужчины.

Это Джентльмен.

Что в переводе означает «нежный мужчина»! Только такой мужчина сможет продолжить ход эволюции в нужном русле. И превратит мужеженщин в настоящих Женщин. И патриархальную эпоху превратит в Эпоху Женственности.

Идёт эпоха не Женщины, а Женственности!

Именно такой диалог, а не тот, что за столом переговоров, Мужчина считает равным. Так что у Юлии не будет этого призрачного шанса «изменюсь только для достойного». Всё наоборот. Она просто сразу их отталкивает и потому считает, что их не существует. Быть с мужебабой долго решаются те, кто сломался, или же те, кому самому нравится ломать и подчинять. Ни то ни другое ей не нужно, вот и судите сами.

А настоящих не то чтобы нет. Просто они – с такими же настоящими.

Недоумённо пожимая плечами, глядя на стиль поведения таких, как Юлия: мол, а как же к ней что-то испытывать? У меня на неё ничего не поднимается. Не чувствую в ней женщину, не могу. И уходит.

Джентльменов пока мало…

Мастеру в палатке, под невероятные звуки живого Леса, приснился храм. Вместо колонн у этого строения были статуи в виде женских фигур с поднятыми, как бы поддерживающими крышу, руками. Проснувшись, он понял, как удивительно точно его подсознание выразило в одном ярком образе то, что он так давно желал описать, на что хотел обратить внимание. Это отчасти касается и вопроса, что нужно первое сделать такой вот каменной, нагруженной непосильно мужеженщине, чтобы стереть со своего лба отталкивающие пылающие письмена «Я сама».

И что нужно делать мужчинам.

Ноутбук отлично держал заряд, и Мастер погрузился в работу. Иногда он сожалел, что не художник: тогда бы смог точнее передать своим читателям, что именно приходит к нему в таких вот откровениях. Но и этот Дар – благо. Нужно просто отыскать нужные слова. На этот отрывок главы Мастер дал себе два с половиной часа – а потом придёт время отправляться заказывать подарок.

«Так, например, если кто-нибудь в своей постройке поставит вместо колонн мраморные статуи женщин в длинных одеждах, называемые кариатидами, и поместит на них мутулы и карнизы, то любопытствующим он даст такое объяснение: пелопоннесский город Карий заключил против Греции союз с неприятелями – персами; впоследствии греки, со славою завоевав себе свободу победоносным окончанием войны, с общего согласия объявили войну карийцам. И вот, взяв их город, перебив мужчин и опустошив их государство, они увели их жен в рабство, при этом не позволив им снять ни их длинных одежд, ни прочих уборов замужних женщин не только для того, чтобы провести их один раз в триумфальном шествии, но чтобы они, служа тяжким примером рабства, покрытые вечным позором, явно платились за преступление своих сограждан. Ради этого тогдашние архитекторы применили для общественных зданий изваяния этих женщин, поместив их для несения тяжести, чтобы и потомство помнило о наказании карийцев».

Витрувий. 10 книг об архитектуре. I: 1, 5

Несчастные женщины города Карий, вполне возможно, старались держаться с гордостью, не роняя достоинства даже в рабстве. Но как утверждать, что им нравилось происходящее и что при случае они не бросили бы оземь тяжесть, которую их принуждали нести обстоятельства? Время удивительным образом воздействует на символы, толкование начинает мигрировать в смысловых рамках, создавая новые легенды. И если бы не было сохранившихся отрывков из древних трактатов, кто бы счёл могучие, искусно выполненные каменные статуи «напоминанием о наказании»? Возложившие на свои плечи карниз жилого дома или крышу храма, они считались бы гимном женской силе, без которой никакое строение, ни земное ни небесное, не имеет долгой жизни и надёжной опоры.

Оглянитесь: они среди вас. Живые, не каменные, с гордо поднятой головой поддерживающие невидимый, но вовсе не невесомый груз: всё, что они успели поймать в широкую сеть своего долга и ответственности. Современные кариатиды справляются со всем, от пирога до космического полета, не избегают никаких вызовов судьбы, но воистину чудесное начинается ровно в тот момент, когда Самый Главный Архитектор пытается возвести за их спинами колонну, иными словами – перераспределяет вес более разумно. Это происходит по-разному: являются помощники, меняются обстоятельства, перекраивается внешний мир, подготавливая почву для изменений внутренних.

Большинство кариатид напуганы происходящим. Они теряют равновесие! Мир куда-то двинулся, лишая их ориентира: строительных блоков над головой. Любая неизвестная колонна или подпорка – не помощник разнервничавшейся кариатиде, а угроза её «самости», её твердой позиции на фундаменте. «Но почему? – обиженно обращает она лицо к небу. – Я же справляюсь! Я держу!» Втайне она считает, что послаблений быть не может и дальше станет ещё хуже и тяжелее, поэтому изо всех сил держится за привычный, освоенный вес жизни. Те, кто претендует на долю её нагрузки и ответственности, во-первых, делают всё не так, а во-вторых, обкрадывают её в глазах окружающих. Всем раздать по кирпичику то, что ты тащила всю эту жизнь? Фи!