Синяя рука - Эдгар Уоллес

В это время в зал вошёл секретарь.

— Господа, простите за вторжение. Но я обязан срочно передать письмо мистеру Беннету.

Адвокат вскрыл конверт, быстро пробежал текст и нахмурился.

— Это письмо от Солтера.

— А может быть, давайте завершим сделку, а потом уже примемся за чтение писем.

— Я опасаюсь, что продажа недвижимости не может состояться сегодня, так как Джон Солтер заявил предостережение.

Дигби вскочил на ноги:

— Как он смеет это делать? У него нет никаких прав для такого шага. Он больше не мой адвокат. И вообще, кто его уполномачивал? — Закричал он почти в полный голос.

Беннет посмотрел на него спокойно и равнодушно:

— Это предупреждение Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дентон. Согласно этому письму, она ещё жива и имеет свои права на наследство.

Наступило неловкое молчание.

— Это меняет дело, — сказал банкир Винд. — Вы, конечно, знаете, Гроут, что значит предостережение?

— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Уверен, что старый Солтер просто мстит мне. Ведь все знают, что Доротея Дентон давно умерла. Погибла двадцать лет тому назад.

— И всё же, мы сейчас ничего не можем предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб, который может быть причинён наследнице. — Лорд Уолтем говорил, отделяя каждое слово небольшой паузой.

— Но я готов подписать документ об отчуждении, — горячился Дигби.

— Это безразлично. Мы не станем терять свои деньги. Если это только злая шутка, то мы беспрепятственно сможем собраться в любой другой день и заключить сделку. Но мне не верится, чтобы человек в положении Солтера и с его умом выкинул такой фортель.

С мнением лорда нельзя было не согласиться. А Дигби был вне себя от бешенства, наблюдая за тем, как пачки денежных купюр исчезали в шкатулке. Он был бессилен что-либо сделать.

— Тогда, господа, до новой встречи.

Он прыгнул на заднее сидение автомобиля и скомандовал водителю:

— Быстро к Национальному банку.

Он знал, что мать имеет на своём счету в этом банке около ста тысяч фунтов стерлингов. Это были средства, полученные от доходов с имения Дентонов. Дигби решил взять эти деньги. Через минуту его позвали в кабинет директора, и Дигби показалось, что в этот раз его встретили холоднее обычного.

— Добрый день, мистер Стевонс. Я желал бы взять вклад моей матери.

— Я рад вас видеть у нас, мистер Гроут. Присаживайтесь, пожалуйста. Я бы с большим удовольствием выдал вам деньги, но, к моему огорчению, не могу этого сделать.

— Объясните, пожалуйста.

— Сегодня утром я получил извещение, что подняты возражения против отчуждения вами Дентоновской земельной собственности. Кроме того, в городе ходят слухи, что Дентоновское состояние не перейдёт к вашей матери. По этой причине я не могу выдать вам деньги. Вы должны нас извинить. Но с собственного счёта вы можете снять любую сумму.

Собственный текущий счёт в банке у Дигби тоже был довольно солиден.

— Хорошо, я хотел бы знать, какой суммой располагаю в вашем учреждении. Я хотел бы получить её сейчас.

Гроут уже успокоился и мог рассуждать хладнокровно. Незачем пытаться пробивать стену головой, Солтера нужно одолеть хитростью. К счастью, деньги банды «тринадцати» находились в другом банке. В крайнем случае, он сумеет прикарманить всю сумму. Вскоре вернулся директор с расчётами, а ещё через несколько минут Дигби уже садился в автомобиль со вздутыми от банкнотов карманами. При выходе из банка Дигби едва не столкнулся лицом к лицу с высоким бородатым человеком. Стоило увидеть его острые внимательные глаза, чтобы догадаться, что это сыщик. Неужели ему села на хвост полиция? Пожалуй, нет. Это скорее частный сыщик от Солтера.

Дома Дигби ждала телеграмма от Вилли. «Купил „Пелеагу“. 12 тысяч фунтов. Судно идёт в Авонмау. Капитан со мной в самолёте. Приезжаю 9 часов вечера». Лицо Гроута прояснилось. Это был первый маленький успех в его большом деле. Он улыбнулся, вспомнив о Еве. Всё ещё впереди.

Ева сидела в тёмном помещении и, не зная чем заняться, безуспешно пыталась читать. Вдруг в дверях щёлкнул замок, и вошёл Дигби.

— Здравствуйте, мисс Уэлдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня?

— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?

Он рассмеялся.

— Даже если это так, то что из этого вытекает? — сказал он любезно. — Давайте будем говорить откровенно. Все эти манерничания мне ужасно надоели. Надеюсь, вам тоже. — Он взял её руку в свою. — Какая у вас холодная рука, дорогая, хотя в комнате довольно тепло.

— Оставьте меня в покое! — Ева вырвала свою руку из цепких пальцев Гроута. — Когда я смогу оставить этот дом?

— Как, вы хотите покинуть меня? По-моему, вопрос нужно ставить иначе: когда мы вместе покинем этот дом? Так звучит намного лучше. Вы такая красивая сегодня, Ева…

Девушка теперь окончательно поняла, в каком она оказалась положении. Маска с этого внешне лощеного джентльмена спала. Теперь ясно, с кем она имеет дело. Но Ева не испугалась, просто в ней всё похолодело, будто застыло. Она даже не отодвинулась, когда он попытался поцеловать её в губы. Дигби, очевидно, понял, что сейчас не время для нежностей, — ледяные глаза Евы презрительно смотрели на него.

— Я должен тобой владеть, Ева. Тобой и никем другим. Именно тебя я выбрал из всех женщин мира. Ты меня слышишь?

Ева будто проснулась от сна. Она изо всех сил толкнула Дигби в грудь, но это только возбудило его ещё больше.

Он попытался вновь обнять Еву. Но она нанесла ему два удара кулаком в лицо. Дигби отшатнулся. И прежде чем он успел прийти в себя, Ева убежала в ванную комнату и заперла дверь.

На все увещевания Гроута она не отвечала. Ничего не добившись, он решил зайти в лабораторию. Но в коридоре ему преградила дорогу мать.

— Дигби, подойди ко мне, — сказала она повелительным тоном, каким давно уже не говорила с сыном.

— Чего ты от меня хочешь?

— Войди ко мне в комнату и запри за собой дверь.

Он не понимал её и поэтому испытывал какой-то подспудный страх. Уже прошло больше года, как мать не говорила с ним подобным тоном.

— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?

— Сядь и слушай, — сказала она твёрдо.

Вдруг Дигби всё понял.

— А, ты опять приняла морфий, старая чертовка?

— Я ещё раз прошу тебя, дитя моё. Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу с тобой говорить.

— Ты… ты…

— Молчать! — прервала она его. — Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?