Все наоборот - Эмили Роуз

Томас встретил их на пороге квартиры громким мяуканьем. Однако успокоить кота оказалось очень просто: Дуглас открыл кошачьи консервы и поставил перед ним целую банку.

Рейчел принялась готовить ужин. Она разделала курицу, поставила варить кукурузу и почистила картошку. Дуглас занялся разведением огня в камине.

— Мы забыли нарядить твою елку, — сказала Рейчел, когда он, войдя в кухню и облокотившись о стол, стал наблюдать за тем, как она колдует над плитой.

— Я наряжу, — успокоил ее Дуглас.

Когда Рейчел закончила возиться с курицей и накрыла большую глубокую сковородку крышкой, он обнял ее и притянул к себе.

— Рейчи, в следующую пятницу Дебора привезет ко мне девочек. Они пробудут у меня две недели.

Рейчел была очень рада услышать такую новость, однако немного удивилась: почему Дуглас не сообщил об этом раньше?

— Как здорово. Полагаю, ты узнал об этом сегодня, когда звонила Салли?

Дуглас кивнул.

— Почему ты ничего не сказал мне?

— Если ты помнишь, мы были немного заняты после моего телефонного разговора, — с лукавой улыбкой заметил Дуглас. — А потом я думал, как бы уговорить тебя провести с нами следующие выходные.

Заглянув под крышку, Рейчел перевернула куски курицы, а затем посолила кукурузу.

— Не думаю, что это удачная мысль, Дуглас, — глядя на него через плечо, возразила Рейчел. — Мы ведь не женаты, не стоит морочить детям голову.

— О чем ты говоришь? Они ведь еще совсем маленькие и ничего не знают о сексе.

Рейчел решительно покачала головой.

— Ошибаешься, дорогой. Дети отлично чувствуют, что происходит между взрослыми. Как насчет того, чтобы выпить вина? — предложила она, убавляя огонь под сковородкой.

Дуглас согласно кивнул, однако вид у него был очень расстроенный. Откупорив бутылку и налив бокалы себе и Рейчел, он вышел в гостиную и, подойдя к окну, стал смотреть на освещенную морем огней улицу.

Рейчел тоже вышла из кухни и села на диван.

— Ну, будет тебе, Дуглас! Не сердись, — нежно произнесла она. — Ты просто боишься, да? Когда в последний раз на тебя ложилась ответственность за детей на целых две недели?

Дуглас резко обернулся, в его глазах сверкнула злость.

— На мне лежит «ответственность» за них с того самого момента, как они родились, Рейчел, — чеканя каждое слово, громко проговорил он.

— Возможно, — мягко продолжала Рейчел, — однако повседневные заботы всегда были на ком-то другом — сначала на Мэгги, потом на твоей сестре. А ты ведь и понятия не имеешь, как обращаться с детьми. Разве я не права?

Дуглас был явно обижен. Однако вскоре его гнев сменился смешанной с некоторым возмущением покорностью.

— Ладно, — признался он. — Ты права. Я хотел, чтобы ты провела у нас выходные, потому что мне понадобится чья-то моральная поддержка.

Рейчел принесла из кухни посуду и стала накрывать на стол.

— Ты знаешь номер моего телефона. Если тебе понадобится моральная поддержка, можешь позвонить в любое время. Но не стоит никого вмешивать в процесс налаживания отношений со своими детьми, Дуглас.

— «Процесс налаживания отношений»? Да ты просто начиталась всякой литературы по психологии!

— Каждый из нас имеет право на собственное мнение, — мягко парировала Рейчел. — В любом случае, что бы ты ни думал, я не хочу служить буфером между тобой и твоими детьми. Это только твое дело, милый.

Дуглас взглянул на нее, в его глазах читались досада и раздражение, однако взгляд вскоре смягчился, он обнял девушку.

— Я понял, что мне вряд ли удастся изменить твое мнение. Зато уверен, что ты захочешь узнать, как я буду по тебе скучать.

— Курица сгорит, — шутливо оттолкнула его Рейчел.

— Ладно, Рейчи, — отпуская ее, сказал Дуглас. — Твоя взяла. На этот раз.

Спустя двадцать минут они сели за стол. Рейчел подала жареную курицу, кукурузу и картофельное пюре с подливкой. По телевизору передавали вечерние новости, атмосфера в комнате царила уютная и почти семейная.

Когда ужин подошел к концу, Рейчел начала убирать со стола, мечтая, чтобы Дуглас обнял ее.

— Ты ничего не забыла? — спросил он низким голосом, целуя ее сзади в шею.

По спине Рейчел пробежала дрожь.

— Ч-что? — запинающимся голосом спросила Рейчел, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание.

— Десерт, — прошептал Дуглас, скользя руками по ее гибкой стройной фигурке и обхватывая сзади упругую грудь.

Рейчел уже дрожала всем телом.

— Дуглас, но я ничего не успела убрать…

— Никуда не убегут твои тарелки.

— Тарелки-то не убегут, — согласилась Рейчел, — а вот Томасу есть чем поживиться на кухне.

— Тебя это так волнует? — пробормотал Дуглас, расстегивая лифчик и нежно лаская напрягшуюся грудь.

Конечно же, это нисколько не волновало Рейчел. Она повернулась лицом к Дугласу и подставила губы для поцелуя.

Властно завладев трепещущими губами, Дуглас обнял девушку за бедра и прижал к себе.

Она была близка к обмороку, когда он бережно понес ее в спальню.

В маленькой комнате царил полумрак, кровать была аккуратно застелена. Дуглас усадил на нее Рейчел и стал медленно развязывать шнурки на ее кроссовках. Покончив с этим, он так же медленно снял их, потом носки. Рейчел была потрясена: столь обычное действие оказалось таким приятно-чувственным.

Когда дрожь желания охватила уже все ее тело, Дуглас снял с нее рубашку, затем лифчик и, уложив на кровать, принялся стягивать джинсы. Рейчел не шевелилась. Она замерла, позволяя блаженной истоме полностью овладеть собой.

Когда вся ее одежда уже валялась на полу, Дуглас разделся сам.

— Дуглас, — нежно прошептала Рейчел, когда он вытянулся рядом. — Не заставляй меня так долго ждать. Пожалуйста.

Она погладила его густые шелковистые волосы, а он легко коснулся губами ее щеки.

— Ты очень нетерпелива…

Она чувствовала его поцелуи сначала на подбородке, потом на шее.

— Любовь требует времени, Рейчи. В этом деле не надо спешить.

Рейчел вспомнила то, что происходило в его спальне день назад. Тогда они оба спешили, и, несмотря на это, им было очень хорошо. Лучше и не могло быть. Если бы было еще лучше, она бы просто не выдержала.

Дуглас медленно обвел пальцем ее пупок. Рейчел застонала.

— Я не могу выдержать такие дозы наслаждения! — запротестовала она.

— Ничего, — усмехнулся Дуглас, — придется повышать сопротивляемость твоего столь чувствительного организма.