Хозяйка каменоломни в Драконьем доле - Жанна Лебедева

же шаге. Эльф поддержал ее за локоть. Холод его пальцев отчетливо ощущался сквозь ткань рукава.

— Осторожнее… — предупредил и отпустил ее руку.

Они приблизились к сияющему пятну на стене. Оно действительно оказалось знаком — рисунком: полосатая морда барсука смотрела на гостей, насмешливо прищурив левый глаз.

— Надо же… — Рисунок манил. Притягивал, как магнит. Анна шагнула к нему, не раздумывая, и чуть не споткнулась снова. Попросила спутника: — Можете зажечь фонарь?

В ответ свет залил небольшой грот с раззявленными ртами пары темных туннелей.

— Могу, — донеслось с запозданием. — Куда пойдем дальше?

— Направо? — предположила Анна и принялась размышлять вслух. — Если мы и дальше должны смотреть глазами барсука, то нужно идти в правый ход. Ведь левый глаз-то закрыт и ничего не видит.

— Резонно, — согласился Райве.

Анна обратила внимание на то, что выглядит он еще мертвенней, чем прежде. Видимо, неспроста эльфы предпочитают под землю не лазить…

— Вам плохо? — спросила она напрямую. — Лучше скажите честно, чтобы я понимала, к чему готовиться.

— Нормально, — прозвучало в ответ. — Просто такая реакция… Как и у всех…

— У всех эльфов?

— На подземелья — да. У людей такое тоже бывает. Кто-то не любит высоту, кто-то корабельную качку. Вы наверняка тоже что-то не переносите?

— Самолеты… — Слово вырвалось само собой, а оно, как известно, не воробей…

Если вылетело, то вылетело.

— Что? — В бесстрастном взгляде Райве мелькнула едва заметная искорка интереса.

— Неважно… — Анна попыталась перевести тему. — Я просто устала, вот язык и заплетается.

— Тогда нужно передохнуть. — Райве сел на пол, привалившись спиною к стене. — Я не так часто общаюсь с людьми, поэтому забываю, какие вы хрупкие.

— Да не такие уж… — Анна опустилась рядом. Поделилась надеждой: — Я думаю, что мы вскоре выберемся отсюда.

— Это барсук вас так обнадежил? — спросил эльф, и в голосе его прозвучала грустная ирония.

— Именно барсук, — подтвердила Анна. — У рабочих есть поверье, что в туннелях живет волшебная барсучиха, которая выводит заблудившихся наружу.

— Думаете, это она и есть? — Райве кивнул туда, где сияло в темноте изображение барсучьей физиономии. — И многих ли она вывела?

— Я знаю одну девушку. Она рассказала, как, будучи ребенком, заблудилась под землей, а потом увидела во мраке сияющего зверя-а-ах… — Анна подавилась зевком. Запоздало прикрыла ладонями рот. Зря уселись. Тело моментально расценило это как призыв к полноценному отдыху. На нервах теряется столько сил… — Возможно, детское воспоминание просто исказилось, и увидела она тогда этот знак, — закончила фразу через силу.

— Хорошо, если так, — согласился Райве. Подметил: — Вы измучены, леди. Вам бы поспать.

— Некогда спать… Не время…

Анна сама себе врала. Глаза слипались. Силы стремительно утекали. Все тонуло в небытии.

— Самое время, — прозвучал рядом голос Райве. — Еще неизвестно, сколько нам бродить по следам вашего волшебного барсука, прежде чем он выведет нас на свет.

— Барсучиха… — машинально поправила Анна. — Это серебряная барсучиха…

Веки опали на глаза тяжело. Неподъемные…

И сон укутал черным одеялом.

Обнаружив себя в нем, Анна ощутила разочарование. Уж если отдыхать, то отдыхать. Восстанавливать силы, ни о чем не думать, ничего не видеть, а тут…

Нет, ну хоть бы курорт какой приснился, с пальмами и мерным шумом моря.

А не своя квартира…

…там.

Хотя почему своя? Теперь — Анна не сомневалась в жадности мужа — наверняка Ванина.

Ну зачем опять эти видения прошлого? Опять нервничать придется...

Но ничего не попишешь, надо смотреть.

Анна парила над плитой, и картинка расплывалась в клубах пара. Чайник кипел. В микроволновке крутились бутерброды. Верочка Шмакова, сонная и недовольная, застыла возле холодильника.

Иван восседал за столом, кутаясь в полосатый халат, и беспрерывно выдавал новой пассии ценные советы.

Они мешались с претензиями.

— А кашу почему не сварила? — вопрошал барским тоном.

— Бутерброды быстрее, — огрызалась Верочка.

«Все верно, — беззвучно согласилась с ней Анна. — Быстрее».

Сама она всегда послушно варила благоверному кашу, которую сама не особо любила. Посчитать, сколько лишнего времени было на эту варку потрачено… Сердце кольнула обида и тут же сменилась гневом. Да что ж оно все не забывается и не забывается?

Проклятущие сны…

— Ты без пяти минут моя жена, — строгим голосом напомнил бывший муж. — Что значит «быстрее»? Ты же хозяюшка. С любовью должна готовить, со старанием. Вставай на час раньше, чтобы соответствовать.

— Я не высыпаюсь, — нервно ответила Верочка, поджала губы обиженно. — Не успеваю ничего.

Анне стало ее жалко. Она поймала себя на том, что не испытывает к «сопернице» особого негатива. Обидно за нее — это да. Воспоминания о браке всплыли в памяти слишком живо. Дура! Какая же Анна была дура! Как она себя корила теперь…

И завтраки ведь ему готовила с теми самыми «любовью и старанием»!

Тьфу…

А теперь у Ивана новая прислуга.

Новая жертва.

— Вот у моих коллег жены почему-то успевают все. И работать, и семью здоровыми деликатесами баловать. Не надо лениться, Вера.

Анна раздраженно покачала головой.

— Да пошли ты его подальше, — посоветовала вслух, но ее, что неудивительно, никто не услышал.

Иван и Верочка продолжили препираться.

Бывший муж напирал, как бык, сыпал «аргументами», приосанивался, стыдил. Верочка изредка бросала колкие фразы, но серьезного отпора не оказывала.

Она выглядела затравленной и подавленной.

— Хватит это терпеть! — крикнула ей Анна, негодуя еще сильнее.

Беззвучно…

Точно!

Она сосредоточилась и свирепо смахнула с полки декоративное блюдо. Оно пролетело мимо Верочки и, ударившись о стол, брызнуло осколками в Ивана.

Получилось?

Кажется, да.

— Хватит…

Анна очнулась. Болело ухо — отлежала на твердом, плотно сбившемся песке.

В сумраке сплетались тени, и что-то черное двигалось над головой…

— Что с вами, леди? — Голос Райве обозначил границы реальности.

— Просто… сон плохой приснился.

Анна села.

В голове гудело, как при высокой температуре. В висках колотился пульс. Глаза, стоило поводить ими из стороны в сторону, начинали болеть. Губы пересохли до корок. Анна нервно скусила одну, проглотила капельку собственной крови…

Подземелье расплывалось в дрожании слабнущего света.

Даже эльфийский фонарь не может сиять вечно. Скоро потухнет?

— Сон, значит?

Райве посмотрел наверх. Там тьма клубилась и густела. Вытягивала последние силы из несчастного фонаря.