Прибалтийский плацдарм (1939-1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - Михаил Мельтюхов

Начало войны в Европе заставило Латвию более внимательно отнестись к возможности расширения экономических контактов с Советским Союзом. 2 сентября советский полпред в Риге И.С. Зотов сообщил в Москву, что находящейся там латвийской хозяйственной делегации «дано указание вести переговоры с нашими ведомствами о расширении торговых связей»[200]. 3–4 сентября латвийская сторона продолжала зондировать вопрос о расширении товарооборота с СССР, а также «возможность транзита их экспортных товаров через Мурманск для Англии» или через черноморские порты в Европу. Советская сторона в принципе одобрила эту идею и заявила о готовности к переговорам, вести которые было бы удобнее в Москве[201]. 12 сентября в Латвии была объявлена мобилизация трех возрастов резервистов, что привело к увеличению армии почти на 16 тыс. человек. Одновременно советской стороне было заявлено, что эти меры не направлены против нее[202]. 14 сентября советский полпред в Риге обращал внимание Москвы на то, что «экономические затруднения Латвии и поднятое антиправительственное настроение масс, выражающих свою симпатию СССР, заставляют Латвию сделать некоторое смягчение своей позиции к нам. Заставляют их повернуться, пока что хозяйственно к Советскому Союзу. В этот момент возможен и политический поворот, при условии некоторого давления на них, с расчетом, чтобы они не использовали его как маневр для собственного упрочения. […] В силу невозможности выхода из экономического бедствия, кроме обращения за помощью в Советский Союз, нам кажется, необходимо перед удовлетворением их широкой просьбы попытаться сделать гласное политическое давление, обеспечивающее нашу заинтересованность. Добиться признания нашей заинтересованности, заключить пакт экономической и военной взаимопомощи, добиться искоренения всякой пропаганды против СССР, упрочения широкой культурной связи и свободного допуска нашей прессы и литературы»[203].

15 сентября Латвия официально предложила СССР переговоры о расширении экономических связей[204]. 16 сентября советский полпред в Риге сообщил в Москву, что латвийская сторона просит помощи «в ликвидации экономической трудности», но не желает связывать себя «прочно экономически и политически с Советским Союзом». Мобилизация в СССР и заявления советской прессы расцениваются правящими кругами Латвии «как подтверждение возможности прихода Красной армии»[205]. 17 сентября заместитель наркома внешней торговли М.С. Степанов сообщил латвийскому посланнику в Москве Ф. Коциньшу, что НКВТ «относится благоприятно к расширению товарооборота между СССР и Латвией, а также и к вопросу транзита латвийских товаров через СССР» на север и готов «приступить к практическим переговорам». Относительно переданного 3 сентября латвийского меморандума с перечнем интересующих их советских товаров было заявлено о готовности продать эти товары, но не для реэкспорта. Латвийский дипломат также выразил пожелание «как можно быстрее перейти к практическим переговорам и заключить дополнительное соглашение» и поинтересовался о месте будущих переговоров. Степанов ответил, что переговоры лучше вести в Москве[206]. Понятно, что действия советских войск на территории Польши оказали существенное влияние на общественные настроения в Прибалтике. 18 сентября Латвия запросила мнение германского правительства относительно действий Советского Союза в Польше[207]. 20 сентября советский полпред в Латвии сообщил в Москву, что «среди широких масс трудящихся города и деревни преобладает сочувственное настроение в ожидании Красной армии». Русское и белорусское население выражает «желание применения к ним, с нашей стороны, такого же принципа, как к белорусам и украинцам в бывшей Польше». Согласно сообщению советского дипломата, латвийские войска продолжали перебрасываться на юго-восток не только для охраны границы, но и для поддержания порядка в районах с преобладанием русского и белорусского населения[208].

Естественно, советская сторона получала сведения о ситуации в Латвии не только от своих дипломатов. В изданном 23 сентября Разведотделом ЛВО бюллетене № 54 отмечалось:

«1. По данным, требующим проверки, части 7[-го] п[ехотного] п[олка], дислоцируемые в Алуксне, Гулбене и Вилака, переброшены на польскую границу.

2. Бедняцкая часть населения одобряет мероприятия советского правительства по освобождению Западной Белоруссии и Западной Украины.

Среди населения злободневной темой для разговоров является решение советского правительства в отношении Польши и действия Красной армии. Причем при обсуждении этого вопроса мнения почти не разделяются. Все одобряют указанные мероприятия. В разговорах можно слышать такие замечания: «латвийский народ настроен против Германии и воевать не хочет, лучше пусть Латвия снова отойдет к России; мы с покон-веков были с русскими». Или «население войны не хочет, она несет еще большую нищету крестьянам и делает калек. Лучше бы Латвия сдалась без боя русским, чем воевать. Все равно мы не победим».

Некоторые подлежащие призыву резервисты уклоняются от явки на сборные пункты, предпочитая скрываться в лесах. Нередко можно наблюдать, как вооруженный конвой сопровождает подлежащих явке на сборный пункт. Даже явившимся на сборный пункт не доверяют. Их под конвоем сопровождают в казармы.

На рынке не стало продуктов. Сахар, соль, керосин и ряд других продуктов в одни руки отпускается не более 400 гр.

Население, убежденное в неизбежности смены в Латвии порядка, старается на последние гроши приобрести продуктов, т. к. все равно-де деньги не будут иметь хождения.

Настроение в пользу СССР высказывают не только рядовые жители, но и чиновничество и даже некоторые айзсарги. Так, рядовой погранкордона Губари Давьялов среди населения говорил: “Латвия не просуществует и месяца, как будет Советская власть”. Другой пограничник Стурит заявил, что он получил распоряжение усилить наблюдение за СССР, т. к. ожидается наступление Красной армии.

Айзсарг дер[евни] Зеленки Жиг: “русским сопротивляться не буду”. И т. д.»[209]. 24 сентября разведка ЛВО докладывала, что «по сведениям, заслуживающим доверия, в Риге дополнительно призваны три возраста резервистов. Все айзсарги получили распоряжение быть в полной готовности»[210].