Колонна Борга - Алекс фон Берн

Канарис выложил на стол тонкую стопку фотографий и сказал:

— Я и майор Пикенброк хотели бы узнать ваше мнение о данном летательном аппарате.

Борг взял фотографии, взглянул на первую и почувствовал,. как у него сердце сначала остановилось, а затем забилось в бешеной пляске. На фотографиях был изображен самолет с треугольным в плане крылом. Не макет и не модель — самолет был снят в полете. Стремительные обводы фюзеляжа портил выступающий воздухозаборник радиатора, но Боргу с первого взгляда стало ясно: самолет чисто экспериментальный, а поршневой мотор — дело временное, пока нет подходящего реактивного двигателя. Когда в фюзеляж установят реактивный двигатель, тогда самолет и обретет стремительность форм и законченность совершенства боевой машины.

Пикенброк и Канарис молча ждали, пока Борг обретет способность говорить. Наконец Борг спросил:

— Могу я узнать, господин адмирал, откуда это?

Пикенброк взглянул на Канариса и ответил:

— Эти снимки сделаны в Москве две недели назад. Мы хотели бы знать, можно ли хотя бы приблизительно оценить характеристики этого самолета?

Борг, подумал, тасуя фотографии, затем стал отвечать:

— Машина явно экспериментальная, создана для проверки концепции. Никакой речи о реальных характеристиках быть пока не может. Дело в том, что такое крыло может быть эффективно только на околозвуковых скоростях. А для этого нужен реактивный двигатель. Когда появится такой же самолет, но без пропеллера, то знайте — это уже может быть реальная боевая машина.

— Околозвуковые скорости? Хм… — задумался Канарис. — А это какой диапазон?

— Примерно от семисот до тысячи километров в час.

Пикенброк и Канарис переглянулись.

— Но это же более чем в два раза больше, чем у самых скоростных истребителей люфтваффе! — в волнении воскликнул Пикенброк. — Неужели русские так обогнали нас?!

Борг пожал плечами.

— Если русские построили летный прототип, значит, они ведут активные работы над двигателем. При достаточном обеспечении материалами, производственными мощностями и квалифицированными специалистами я бы оценил срок постройки подходящего двигателя в три-пять лет. Вы, конечно, понимаете, что эти цифры достаточно условны. Если работа над реактивным двигателем пойдет у русских успешно, то и околозвуковые скорости для машины такой схемы — не предел!

— Вы хотите сказать, что с хорошим двигателем русские смогут построить истребитель, способный лететь быстрее скорости звука?! — поразился Пикенброк.

— Возможно, что и в несколько раз быстрее! — ответил Борг. — Данная аэродинамическая концепция это вполне позволяет. Я могу так говорить, поскольку имею ряд теоретических и экспериментальных разработок в этой области. Конечно, здесь русские столкнутся с целым рядом проблем, о которых сейчас мы и не догадываемся. Но, если произойдет военное столкновение с русскими и они выпустят самолеты такого типа раньше нас, то судьба люфтваффе весьма печальна! А самое печальное то, что русские реактивные бомбардировщики будут недосягаемы для наших истребителей и ПВО, — я не хочу даже думать о том, что в таком случае ждет наши города!

Канарис и Пикенброк заверили, что абвер уверенно держит руку на пульсе русской технической мысли и в дальнейшем сотрудники абвера будут регулярно снабжать уважаемого профессора Борга и его коллег подробной информацией о новейших русских разработках. На этом и разошлись.

С тех пор Борг днем и ночью думал о неизвестном ему русском конструкторе, шедшем тем же путем, что и он. Информация о ходе работ над русским реактивным самолетом была необходима как воздух! Но абвер больше ничего не мог сообщить ему. Успехи германской разведки в России были более чем скромны. Что совсем неудивительно: предшественник Пикенброка на посту начальника абвер-1 подполковник Гриммайс сознательно ограничивал работу абвера лишь Францией, Польшей и Чехословакией. Поэтому в России и Англии за четыре года до начала Второй мировой войны абверу пришлось начинать практически с нуля. Кроме того, ни МИ-6, ни НКВД не дремали. Это в последнее время принято считать, что ведомство Ежова и Берии занималось лишь репрессиями против своих, — а ведь НКВД неплохо ловил и настоящих шпионов.

Пресловутые снимки сделал агент абвера во время полетов экспериментального самолета в районе Центрального аэродрома. Никакого отношения к авиации этот агент не имел, да и он был в скором времени арестован советской контрразведкой.

Но Борг ничего этого не знал; он полагал, что его предупреждения снова проигнорировали, и русский истребитель с треугольным крылом стал его ночным кошмаром. Боргу казалось, что уже завтра на фронте появятся русские скоростные реактивные истребители и тогда его «Деген» во время первого же вылета превратится из грозного оружия в летающую мишень.

Время шло, наступил 1943 год, а о русском реактивном истребителе так ничего и не было слышно. С тех пор как разработку «Дегена» включили в проект «Аненэрбе», Борг получил право напрямую обращаться к рейхсфюреру СС. Поскольку рейхсфюреру Гиммлеру подчинялась и политическая разведка — СД, то Борг попросил Гиммлера, чтобы тот распорядился передать в распоряжение Борга всю имеющуюся в СД информацию о зарубежных разработках в области авиастроения. Гиммлер дал указание начальнику VI управления РСХА (Главного управления имперской безопасности), занимавшегося политической разведкой, подготовить соответствующие материалы, и через две недели Борг получил тонкую папку.

Папка содержала аналитический обзор некоего СС-оберштурмбаннфюрера Вернера по интересующей Борга теме. Прочитав его, Борг был разочарован. Обзор содержал совершенно неактуальные описания отдельных узлов новых русских и английских истребителей, прогнозы по темпам выпуска серийных самолетов в СССР, Британии и США, сравнительные характеристики основных боевых самолетов — короче, все то, что Борг и без того знал. В целом обзор напоминал документ, созданный только для отчета перед вышестоящим начальством: компилляция ранее выпущенных обзоров плюс то, что за получасовой беседой под рюмку шнапса можно узнать у любого боевого летчика.

Борг проявил настойчивость, встретился с начальником VI управления бригадефюрером Шелленбергом и пояснил, что его интересуют, в первую очередь, новейшие русские истребители, еще не запущенные в серию. Шелленберг устроил настойчивому профессору встречу с прибывшим на доклад в Берлин из Риги начальником Восточного отдела управления (больше известном как разведорган «Цеппелин») СС-оберштурмбаннфюрером Грейфе.

Грейфе заверил Борга, что агентам «Цеппелина» поставлена соответствующая задача и в скором времени информация из русских авиационных КБ пойдет потоком. Впрочем, он подчеркнул, что приоритетной в настоящее время является другая важнейшая задача, поставленная перед «Цеппелином» лично фюрером. Грейфе не преувеличивал: он действительно приехал в Берлин по приказу начальника РСХА Кальтенбруннера для получения сверхважного задания — не больше, не меньше как ликвидация самого Сталина!

К слову, это вовсе не было пустой болтовней. «Цеппелин» действительно подготовил агента, который выстрелом из носимого в рукаве пальто реактивного гранатомета должен был поразить бронированный лимузин Сталина. Однако к этому времени аппарат «Цеппелина» был буквально нашпигован русскими разведчиками, и террориста постигла участь почти всех групп, засылаемых пресловутым разведорганом. Он был арестован НКВД практически сразу после выброски.