Обрекающие на жизнь - Анастасия Парфенова

Рядом с демоническими лордами спокойно, уверенно, как будто так и надо, вышагивала громоздкая и невероятна грациозная для его роста и веса фигура оливулского воина. Человек! Смертный! Оливулец!!! При Тёмных Дворах!..

Зажмурила глаза, надеясь, что, когда я их вновь открою, ужасающее видение исчезнет. Не исчезло. Короткая вспышка узнавания от Аррека: Ворон!

Какой идиот додумался…

Я набрала в лёгкие воздуха, намереваясь разразиться гневнейшей из тирад… и медленно выдохнула. Сейчас — наблюдать. Головы отрывать — потом. Позже. Скоро.

И непременно!

Любимая, когда ты начинаешь думать односложными предложениями, на грани сен-образов, я начинаю волноваться. Ощущение какой-то рассеянной улыбки. Аррек положил руку мне на плечо, устанавливая более глубокий контакт, удерживая от опрометчивых поступков. Я ощутила едва уловимый запах лимона, слизнула с губ успокаивающий морской привкус. И отстранилась.

Остряк.

Он самый.

Тёмные подошли к поджидающей их группе. Оливулец выбился вперёд, направился прямиком к матери Тэмино… и склонился перед ней в поклоне младшего по клану, просящего благословения у своей признанной повелительницы.

— Госпожа…

Тор Эошаан протянула руку, мимолётное прикосновение к волосам, сен-образ — знак принятия своего личного подчинённого. Обрекающая, тебе многое придётся мне объяснить. И лучше бы этим объяснениям быть убедительными…

Вперёд выступил один из тёмных, красота которого была подобна бьющему в глаза слепящему лучу…

(Ощущение от Аррека: хозяин этого места. Высокопоставлен, но отнюдь не всемогущ. Короткий наплыв знаний о доступных ему силах и возможностях, какие-то отрывочные картины его прошлого, дикие, чуждые, страшные. Устойчивое субъективное отвращение самого арра.)

… и коротко, полупрезрительно поклонился Тэмино. Сама идея, что женщина может представлять собой что-то серьёзное, казалась ему по меньшей мере странной. Я, привычная к манерам смертных (точнее их полному отсутствию), восприняла подобное поведение, лишь досадливо поморщившись. А вот охрана Матери вскинулась, подобралась, ощерилась. Тэмино успокаивающе повела ушами и чуть-чуть поклонилась: свободно, уважительно, с тем неощутимым для представителя чужой культуры шармом, который указывал на тончайшее из оскорблений.

— Ураган-Блуждающий-в-Вершинах, — разумеется, о разговоре на человеческом языке не могло быть и речи, только сен-образы. Причём предельно ясные, позволяющие общаться даже столь чуждым друг другу существам. — Благодарю Вас за согласие лично встретиться с нами. Нашли ли Вы общество Ворона столь же занимательным, сколь и я?

— Да… леди. — Обращение было скорее оскорблением. Личность тёмного, сквозящая в создаваемых его сознанием сенсорных образах, обжигала далёким жаром и какой-то рассеянной жестокостью. — Весьма занимательное создание. Из весьма занимательных мест. Я узнал от него много занимательных вещей.

(Коротким посланием от Аррека — подоплёка этих слов, воспринятая Видящим Истину. Тэмино, отдавая Ворона в руки Урагану-как-его-там, позаботилась очень осторожно сформулировать условия. Никакого вреда смертному ни в физическом, ни в психическом, ни в астральном плане. Договор составлял один из древних её клана. Однако один короткий взгляд на то, как из оливулца доставали информацию, вызвал у меня приступ возмущённого неприязнь. Это мой подданный! А тёмный оказался оч-чень изобретательным в том, как обходить условия всяких там договоров.)

— Эти… смертные… действительно таковы, каким он себе представляет? — Кажется, соотечественники Ворона поставили тёмного в тупик. Что ж, не его первого.

— Не могу сказать, — совершенно правдиво заверила его Тэмино. — Он знает о своих соотечественниках гораздо больше, чем я.

Да’мэо-ин на мгновение застыл, решая, оскорбили или нет, затем тряхнул головой — движение характерно для огромного, смертельно опасного насекомого, — отбрасывая мысль как несущественную.

— Но то, что вы говорили об их посмертии… И о влиянии на него различных посторонних факторов вроде религий и убеждений…

— Я бы не стала обращаться к помощи d’ha’meo’el-in, если бы проблема была простой, — спокойно, дружелюбно и жёстко перебила Мать Обрекающих на Жизнь.

— О, не сомневаюсь! — Тёмный, судя по всему, был весьма невысокого мнения о способностях, коими может обладать женщина, и о тех знаниях, которые она могла накопить за жалкие пару столетий своей короткой жизни. По его мнению, интеллекта такого создания могло хватить именно на то, чтобы срочно позвать на помощь кого-нибудь постарше да поопытней. И ни на что больше. Не то чтобы я совсем не разделяла имеющей под собой кое-какие основания точки зрения. Иногда действительно больше всего хотелось спрятаться за какой-нибудь древней и мудрой спиной, поднаторевшей в решении доводящих тебя до ступора проблем… Но слышать презрительные нотки в голосе тёмного — это просто… непристойно. Не заслужили дальние родственнички права покровительственно обращаться к своим женщинам. А уж к нашим — тем более.

— Мой клан занимается изучением проблем, связанных с ту во всех её формах, будь то жизнь, смерть, не-жизнь или не-смерть. В ходе исследований недавно возник вопрос, для более подробного рассмотрения которого мне бы хотелось получить на время одного из ваших специалистов. — Тэмино была столь вежлива, что я начала подозревать: она насильно изменяет свои чувства, заменяя ярость и презрение показным благодушием. Эль-ин, вообще-то, не слишком привержены этикету, обращаясь к нему лишь в тех случаях, когда возможно кровавое недоразумение. Лучше выполнить пару ритуалов, чем получить кинжал под рёбра. Так что полное и абсолютное самообладание, демонстрируемое матерью тор Эошаан, говорило даже не о попытке завуалированного оскорбления, а об отчаянном желании наброситься на собеседника с магией, сталью и когтями. Понимает ли это тёмный?

Вряд ли. По крайней мере никаких признаков опасений его сен-образы не выражали. Зря.

— Да уж, о ту мы знаем гораздо больше, чем ваши так называемые мастера!

Самодовольный павлин! Нашёл чем хвастаться! Тэмино склонила уши.

— Да, тёмный лорд. Полагаю, у d’ha’meo’el-in были возможности изучить смерть так, как никогда не позволили бы себе el’in. — А вот это уже было оскорблением, причём оскорблением неприкрытым и для жителя Эль-онн — очень тяжёлым. Только полный болван может этого не понять!

Ураган-Блуждающий-в-Вершинах болваном отнюдь не был. Его гнев и раздражение ударили мягким ветром, одуряюще изысканным и пьяным.

— В таком случае… почему бы нам не заняться исследованием вопроса прямо сейчас? Вот человек, — кивок ушами в сторону оливулца, — убьём его, посмотрим, что из этого выйдет.

— Воистину… демонические методы исследования, — сен-образ Шентея был таким личным, что больше походил на бурчание себе под нос, которое я смогла разобрать лишь благодаря нашей родственной связи.