Немые голоса - Энн Кливз

– Поэтому вы мне не рассказали о кражах вчера? Потому что думали, что это персонал подставляет Лизу? Что все это – уловка, чтобы ее выжить?

Интересно, не влюблен ли в нее Тейлор, раз так ее защищает. Или ему было стыдно за мелочную жестокость коллег?

– Все это дело с Лизой просто ужасно. Какого-то предводителя, который все это заварил, нет. Скорее, стадный инстинкт. Я ночами из-за этого не спал. Луиза, моя начальница, не хочет с этим разбираться. Хочет быть своей. Убожество. Я надеялся, что смогу разобраться с этим, пока она будет в отпуске, но, похоже, только все усугубил. – Он посмотрел на Эшворта с облегчением, доверив ему проблему, которая, очевидно, заботила его давно. – Когда вчера убили эту женщину, я обрадовался. Ужас, правда? Но я подумал, что это даст им новый повод для сплетен и отвлечет немного от Лизы.

– Когда все это началось? С приходом Дэнни?

– Боже, нет, задолго до этого. В ее первый день на работе. Что-то в ее словах или манере просто настроило их против нее.

– И вы правда думаете, что они могли подстроить кражи, чтобы от нее избавиться?

Эшворту это казалось нелепым, притянутым за уши. Но когда столько людей сидят в таком месте, им наскучивает работа и они сами, может, и могли бы развернуть такую драму – просто чтобы привнести в рабочую жизнь адреналин. Заговор, к которому все могли приобщиться.

Тейлор пожал плечами.

– Или чтобы избавиться от меня. Я у них тоже не в чести.

– Почему вас так заботит Лиза? – спросил Эшворт. – Вы что, встречаетесь?

Может, Тейлор преувеличивал, потому что его разум был затуманен романтической привязанностью.

Тейлор рассмеялся, обрадовавшись, что напряжение спало.

– Это вряд ли! Я уже занят. Моего партнера зовут Пол, и мы вместе снимаем квартиру в Джесмонде. Я не влюблен в Лизу, но она мне нравится. Она отличный работник. Притом смелая. Ей нужен кто-то на ее стороне.

Конни прижалась к стене почты, чтобы пропустить грузовик с домашним скотом по узкой главной дороге. Жители устраивали кампанию за то, чтобы в Барнард-Бридж провели объездную дорогу, но никто не верил в то, что это действительно произойдет. Стоя на улице в ожидании дошкольной группы, она подумала: «Ровно сутки назад я была здесь и не знала, что Дженни Листер мертва». Конни вспомнила свою беседу с молодым детективом. Правильный ли она выбрала тон? Важно, чтобы он ей поверил. Она не выдержит новой шумихи, новых допросов от назойливых властей. Конечно, она рассказала ему не все, это было бы невозможно. Даже сейчас невыносимо было думать о том, что ее посчитают дурой.

По улице шла Вероника Элиот с видом сельской леди, в красивых коричневых брюках и твидовом пиджаке. Она припарковалась перед старой школой. Даже издалека Конни могла разглядеть ее неуместную красную помаду и красный лак на ногтях. Вампир в кашемире и зеленых резиновых сапогах. «Почему я так ее ненавижу?»

По мере сближения с Вероникой Конни приготовилась встретить ее ледяной взгляд или ядовитый комментарий и шла с высоко поднятой головой. Но Вероника остановилась. Она помедлила и впервые за все время, что Конни ее знала, показалась неуверенной. Еще рано, других родителей нет, никто не увидел бы их вместе.

Конни на мгновение насладилась ее дискомфортом и ничего не сказала.

– Вы, наверное, слышали о миссис Листер.

Слова прозвучали осторожно, не как вызов или попытка выудить информацию, чего ожидала Конни. Она была уверена, что Вероника заметила незнакомую машину перед ее домиком, а Эшворт настолько явно был похож на детектива, что Вероника должна была догадаться, что к ней приходила полиция. И ей наверняка хотелось разузнать об этом.

– Конечно, – ответила Конни. – Об этом вчера говорили в новостях.

– Вы наверняка ее знали. Она была вашей коллегой?

– Да.

– Какой кошмар, – сказала Вероника, сохраняя самообладание. – Я не очень хорошо ее знала, но наши дети дружат. Вы не слышали, полиция продвинулась в расследовании?

Значит, все-таки выуживает информацию. Или желание посплетничать было сильнее, чем ее неприязнь к Конни?

– Вряд ли они бы посвятили меня в свои дела, не так ли? – Конни почувствовала, как к ней понемногу возвращается ее прежняя сила, и усмехнулась, чтобы это показать.

– Наверное, нет, но я думала, у вас еще остались друзья в соцслужбе. Может, они в курсе, что происходит…

Вероника прервалась, увидев несколько матерей, шедших им навстречу, и поспешно добавила:

– Слушайте, почему бы вам не зайти ко мне на обед. Ничего такого. Приводите свою девочку.

И она поспешила прочь поприветствовать собравшихся женщин, не дожидаясь ответа. Глядя ей вслед, Конни подумала, что она похожа на этих птиц, которые ходят по берегу, ковыряясь в грязи, только она охотилась не на червей, а на информацию. Когда все забирали детские поделки, она уже не обращала внимания на Конни, но Конни подумалось, не затем ли она вообще сюда пришла, чтобы позвать ее к себе.

Она была настроена на решительный отказ. Как эта женщина посмела обращаться к ней в таком тоне, будто выдает повестку в суд, и ожидать, что она без лишних слов согласится. Но, ведя Элис за руку по дороге в деревню, Конни почувствовала, как любопытство берет верх. Интерес вызывало не только то, что Веронике может быть от нее нужно, но и ее жизнь, семья. Необъяснимая тяга соцработника вторгаться в чужие жизни. Кроме того, ей предложили обед. Конни не ходила в магазин уже несколько дней, и дома еды почти не было. Она увидела, как Вероника проехала мимо на своем «Ренджровере», и Конни стало любопытно, каково это – быть частью ее компании, на содержании у богатого мужа, жить в большом доме и водить большую машину. На мгновение она позавидовала Веронике. «Я хочу получить хотя бы частицу этого».

Она увидела дом с дороги и, проходя через большие деревянные ворота к крыльцу, почувствовала себя злоумышленником, пробирающимся в чье-то жилище. Дом был не очень старый, даже не слишком помпезный. Крепкое квадратное строение, построенное, как предположила Конни, в пятидесятые, оштукатуренное и побеленное. Прямые линии смягчал вьюн, росший вдоль одного угла. Впечатление производил только большой сад. Такой дом с садом уместнее смотрелся бы в модном пригороде. Дом с претензией на загородную резиденцию для женщины с претензией на сельскую леди. Конни на мгновение почувствовала свое превосходство: по крайней мере, ее крошечный коттедж выглядел аутентично. Он стоял там сотни лет и стал частью пейзажа. Там было влажно и темно, но у него был стиль.

Элис молчала. Занятия в группе всегда ее выматывали. Она даже не спросила, почему они не идут домой. Что Конни могла ей ответить? «Мамочка хочет познакомиться со своим врагом»?

Дверь была открыта, и Вероника стояла на пороге. Она что, думала поскорее впустить Конни, чтобы ее друзья не заметили, с кем она братается? Можно ли вообще говорить «брататься» про женщин? От недосыпа и событий предыдущего дня у Конни кружилась голова. Она была как будто с похмелья, и в голову лезли разные странные мысли. Никто ведь не знает, что она здесь. Одну женщину из деревни уже убили. Вдруг она – следующая жертва? При мысли о том, что Вероника может быть убийцей, Конни вдруг улыбнулась. Представила себе, как острые красные ногти впиваются в мягкую плоть.