О чем думает моя голова - Ирина Пивоварова

Через пять минут я была на земле. Люська и Павлик смотрели на меня вытаращенными глазами…

Уран встретил меня радостно. Он был ужасно лохматый и добродушный. Да, это был самый настоящий Уран. Одно ухо у него было белое. И другое тоже было белое. Шерсть на спине у него была коричневая.

– Люська, а где же чёрное пятно?

Чёрного пятна почему-то не было. Мы с Люськой посмотрели друг на друга.

– Придётся красить, – быстро решила Люська.

Она сбегала домой и принесла пузырёк с чёрными чернилами и кисточку. Мы зашли с Ураном в подъезд.

Пока Люська кормила Урана пирожком, я быстро нарисовала на его спине чёрное пятно. Пятно получилось красивое. Ровное и круглое, как тарелка.

Уран посмотрел себе на спину, цапнул за пятно зубами и остался доволен.

Улица Симагина была недалеко. Мы почти бежали. Уран так рвался вперёд, что я еле-еле удерживала его за ленточку. Нам осталось пройти всего три дома. И вдруг прямо перед нашим носом пробежала толстая белая кошка. Уран рванулся и помчался за кошкой. Я кувырком полетела на землю.

– Люська, держи Урана! – заорала я.

Люська уже гналась за Ураном…

Я поднялась с земли. Правое колено у меня было в крови. Что же теперь делать? Возвращаться домой?

– А ну-ка, девочка, иди сюда, – позвала меня загорелая газировщица на табуретке. – Обмой коленку, а то заражение будет. – И она протянула мне стакан холодной чистой газировки.

Я обмыла коленку. Грязь и кровь смылись. Осталась одна большая красная царапина. Я поблагодарила газировщицу и вдруг увидела Люську. Она вела Урана.

Уран подскочил ко мне и лизнул меня прямо в лицо. Вот и попробуй на него сердиться!

Мы двинулись дальше.

Теперь мы шли друг за другом. Впереди бежал Уран. За ним шла Люська. Она вела его за ленточку. За Люськой тащилась я.

Так мы дошли до дома № 8.

Лифт не работал.

Я не согласилась, чтобы Люська одна получала приличное вознаграждение, и стала карабкаться следом за ней на седьмой этаж.

На двери висела табличка «Е. И. Сидоров». Под ней была приколота белая бумажка. На бумажке было от руки написано:

Мы потоптались на площадке. Молча спустились вниз. Люська на меня не смотрела.

– Ну, я пойду, – сказала Люська. – Мне ещё хлеба купить надо.

– Люсь, а как же я? Мне тоже домой пора.

– Ну, тогда пойдём вместе.

– Люсь, а как же Уран?

– Ну и что Уран? Подумаешь, Уран! Что же нам теперь с ним до самой ночи ходить, что ли?

– А что же нам с ним делать?

– Я же сказала – отпустим.

– И что с ним станет?

– Откуда я знаю, что с ним станет? Какое мне дело?

– Люсь, да ведь он же от голода умрёт! Ему без хозяев нельзя!

– Ну, мне пора, – сказала Люська. – Пока. – И она повернулась и пошла.

А я осталась. Что мне было делать? Не бросать же Урана на улице? К тому же – самокат…

И я решила ехать на Печорскую.

– Скажите, пожалуйста, где улица Печорская?.. На пятом трамвае?.. Восьмая остановка?.. Спасибо.

Подошёл, громыхая, пустой трамвай, и мы влезли на площадку. Мы сели у окна и стали смотреть на дома, на витрины, на прохожих.

– Освободите салон, – сказал водитель. – С собаками в трамвае ехать не положено.

– Вы не волнуйтесь, – сказала я. – Он не кусается. Он дрессированный.

– Я понимаю, что дрессированный, – сказал водитель. – А всё равно нельзя. Закон такой.

Пришлось нам с Ураном вылезать из трамвая.

– Скажите, пожалуйста, какая это улица?.. Какая-какая?.. Электрическая? – Я такой даже не слышала. Как колено болит, прямо ужас! И есть хочется. – Уранчик, что же делать? Может, бросить тебя? Может, ты сам своего хозяина найдёшь?

Уран радостно завилял хвостом, и я поняла, что никого он не найдёт. Так и будет беспризорный бегать по улицам.

Я спросила, как пройти на Печорскую, и мы двинулись дальше. Вокруг потемнело.

Стал накрапывать какой-то противный мелкий дождик. Колено моё ныло ужасно. Я не могла быстро идти. А Уран изо всех сил тянул меня вперёд. Тогда я выпустила из рук ленточку.

Уран помчался вприпрыжку. Неужели убежит? Нет, вернулся. Вернулся, миленький. Потом снова убежал, потом снова прибежал. Так мы и шли. Уран возвращался и смотрел на меня. Он как будто не мог понять, чего это я так медленно иду.

А я шла и думала: «Удивительно, почему собаки не устают? Может, потому, что у них четыре ноги? Вот было бы у меня сейчас четыре ноги! Одна бы хромала, а три другие шли. На трёх ногах не так трудно идти, как на одной! Уранчик, всё-таки жалко нас, правда?»

Я погладила Урана, и ладонь моя вдруг стала чёрной.

– Уран, где это ты так испачкался?

И вдруг я вспомнила. Чернила. Подъезд. Чёрное пятно.

Я сжала ладонь в кулак и сунула руку в карман.

Еле волоча ноги, вся вымокшая, я поднялась на второй этаж маленького деревянного дома и позвонила в дверь.

За дверью залаяли собаки. Наверно, сразу штук сто. Уран зарычал, и шерсть у него поднялась дыбом.

Дверь открылась. На пороге стоял старичок. За его спиной, в тёмном коридоре, оглушительно лаяли собаки.

– Цыц! – прикрикнул старичок, и собаки замолчали.

Они выскочили на площадку и стали обнюхиваться с Ураном. Их оказалось всего две.

– Чего тебе, девочка? – ласково спросил старичок.

Я не ответила… Я не могла ответить. Я смотрела на собак. Обе они были лохматые и коричневые. У обеих было по белому уху. А у одной на спине было большое чёрное пятно.

Наверно, у меня был очень несчастный вид. Старичок вдруг посмотрел на меня внимательно и сказал:

– А ну-ка, девочка, заходи в дом. Чего на лестнице стоять?

Мы вошли в коридор. В коридоре было тепло и пахло лекарством. Собаки вбежали следом за нами.