В объятиях его снов - Ксюра Невестина

— Чушь, — буркнула под нос, понимая бесполезность жалоб куратору. Для него я никто. Просто игрушка его подопечного или хозяина.

Хозяина! Как мне сразу не пришло в голову, что Клео мог платить за мое обучение в академии из чужого кармана! Какой ему резон расставаться с кровными ради помощи мне? Он сам увешан золотом (по крайней мере был в нашу первую встречу в кабинете ректора Лунн), а потому слугой не являлся. Значит, вассал? Или… старший брат! Ректор Лунн упоминала, что Магнус Фиар родом из захолустья, и никто не знал о его семье больше, чем того хотел сам… Магнус.

Настоящее имя не желало слетать с языка и даже в мыслях не хотело быть названным. Случайно придуманное прозвище подходило ему намного больше, чем родное из-за ассоциации с магом Магнусом Бейном, с которым у него не было ничего общего. Тогда выходило, что искать нужно через круг общения куратора, и в академии провести разведку достаточно просто: только подвернется под руку «язык»…

— Магнус, — имя вырвалось, грубо слетев с губ, что ни на какое родство даже не намекало. Скорее на его вражду с Клаусом Ранхаром, с которым следовало пообщаться на тему ночного происшествия как можно скорее. — Эта связь… меня тяготит. И унижает мое достоинство.

— Чем же? — поинтересовался куратор, вдруг остановившись. Мы почти подошли к лестнице, остановившись в конце коридора. — Разве связь свободных может унижать одного из них?

— Таковы правила моего мира, — не найдя чем объяснить мучившие меня внутренние распри между желанием и сознательностью, выдала как на духу. — Законы моего мира… приравнивают меня к… Мое положение незавидно, и я вынуждена принимать вашу помощь вне зависимости от того, какую плату вы потребуете в результате.

Небольшая речь далась с большим трудом. Лектор словесности на первом курсе требовавшая от студентов писать небольшие монологи, зачитывать их и декларировать, упала бы в обморок, услышь меня сейчас. Клео стоял рядом молча. Я шестым чувством ощущала его пристальный, отчасти недоуменный взгляд и рад и радовалась, что обожженная роговица не позволяла детализировать картинку. Вряд ли смогла выдержать его взгляд, а так передо мной было только мутное бежевое пятно бледной кожи с небольшим желтоватым полутоном.

— Я не многое знаю о мире, — Клео еле слышно вздохнул, намекая именно на мой мир, а не на его. — Но прекрасно понимаю, что ты привираешь. Пусть это останется на твоей совести, но имей в виду, я единственный, кто защищает тебя здесь.

Единственный? Слово ударило под дых, и накатила слабость, тяжесть дыхания. Я почувствовала себя рыбой, выброшенной поваром на разделочную доску, и не знала, как спастись. Не могла придумать, как поступить, как сделать следующий шаг. Зато вчера без раздумий кинулась в эпицентр событий, спасла целую академию, а в благодарность получила… это. Может герою лучше остаться безымянным? Если бы только маг-террорист не видел моего лица, то ни за что на свете не стала бы болтать о вырвавшемся из меня глупом героизме.

— Поняла. Простите. Я здесь никто, и лучше бы мне лишний раз не вякать, — сказав, отвернулась. Видеть расплывчатое бежевое пятно больше не было сил. — Постараюсь больше не привлекать лишнего внимания и сделать вид, будто меня никогда не существовало. Ведь так… будет легче от меня избавиться. Когда наскучу.

Клео молчал, а я вырвалась вперед и бросилась вниз по лестнице. Как только окажусь в холле первого этажа, смогу найти дорогу в комнату — она первая на втором этаже правого крыла. До последнего момента надеялась, что Клео остановит меня: окликнет или схватит за руку, как нахальный бесстыжий Змей, но этого не произошло. Даже со стороны столовой не доносилось ни одного голосочка, и академия показалась вымершей за одну ночь.

На первом этаже сориентироваться отчего-то получалось плохо. Лестница сливалась по цвету с полом и стенами, а потому искать ее в примерно правильном направлении приходилось буквально на ощупь. Зато дальше шло как по маслу: ориентируясь по перилам, добралась до второго этажа и вошла в первую комнату слева. Не заперто. То ли магический замок отреагировал на меня, как на хозяйку, то ли здесь не боялись краж.

Странные люди! — подумала я и кинулась к «своей» кровати, на которой вместе с курткой лежала сумка. Лежала. На кровати. На самом видном месте. Меня чуть зациклило, а как только очухалась, села на кровать и перебрала вещи. Вроде, все на месте. В кошельке лежало несколько купюр и горстка мелочи, и я вздохнула спокойно. Уж иномирные деньги точно никому, кроме меня, не нужны.

В потайном кармашке вместе с парой прокладок и туалетной бумагой спрятаны стринги — не самая удачная, но хоть какая-то замена трусикам. Зато в сумке много места не занимали и становились спасителем в случае непредвиденных обстоятельств. Прямо как сейчас. Одевшись до конца, почувствовала себя увереннее. Легкий цветочный запах духов успокаивал, и ночное происшествие (то, которой было после библиотеки) перестало выглядеть настолько ужасным. Разве произошло что-то непоправимое? Нет. В любом мире нельзя исправить только смерть!

…и «третий» этаж библиотеки мог стать моей могилой. Какой черт меня дернул? Бросив куртку и сумку на «проклятую» кровать, на свою улеглась, свесив ноги в туфельках за ее пределы. Чем я думала вчера? Каким местом? Чудо, что я до сих пор жива! Чудо, что электрический кинжал вспорол книгу, а не мой череп. То-то осталась от меня одна академическая униформа в кучке пепла от мяса и костей!

Зачем? Зачем я провела весь вечер и полночи в библиотеке, изучая чуждую мне магию? Любопытство? Жажда познания? Хотелось поиграться в волшебников, забыв о «старой-доброй» магии из мифов и легенд, подобных сказкам братьев Гримм? В оригинале, естественно. Это было глупо. Это было опасно. Это было… будто и не я вовсе.

Скинув туфельки, забралась на кровать с ногами и прижалась к стене за изголовьем. Огоньки вспыхивали то на одной ладони, то на другой по мановению мимолетного желания, а мне будто все равно. Я колдую настолько легко, словно родилась с волшебным даром! Потратила всего один вечер, а такое чувство, что несколько лет…

Повернув голову, заметила Его. Торт. В моем любимом «тирамису» зияла дыра, сообщившая, что есть его все-таки можно. Съедобен. Протестировано Эльвой и Фрайей. Подпрыгнув с кровати, в предвкушении села за столик и быстренько нарисовала новенькую ложку, блюдце и нож на разбросанных листах. Роллы не дожили до моего возвращения. А, не важно! Еще нарисую!

Вытащив из сумки бесконечный кефир, приготовилась им запивать вкусняшку. Как-никак, кефир — еда настоящая, а торт — нет. Часики фитнес-браслета показывали восемь часов и одну минуту, что для меня было идеальным временем для второго завтрака. Первый в пять-двадцать перед шестичасовым утренним автобусом, второй в восемь часов перед первой парой, обед в тринадцать-сорок, полдник в пятнадцать-десять, ужин ближе к шести-семи в зависимости от времени возвращения домой.

Разрезав тортик с угла (в углу больше крема) и положив сверху шоколадный плоский кружок украшения, взяла в руку наколдованную ложечку и на американский манер поблагодарила бога за ниспосланную мне еду. Отделив небольшой, зато самый кремовый кусочек, с наслаждением положила его в рот и облизнула ложку… прежде чем выплюнуть его на блюдце. Испорченная кислятина, как прошлогоднее молоко, раззадорила вкус.