Роковой сон Спящей красавицы - Мария Очаковская

Как-то раз вечером девчонки болтали про всякое-разное, в том числе про диеты, а Бармина заявила, что ее диета – самая лучшая. Когда же Варя попросила ее рассказать, то все засмеялись. Выяснилось, они говорили про секс. И не в шутку, а на полном серьезе! Хотя вообще-то все девчонки в интернате про него только и говорили.

– Дура ты, Ливнева! Это ж для здоровья надо!

– Секс полезен, медики доказали! – с жаром убеждали они ее.

В итоге уговорили. Благо Риты Васильевны рядом не было!

И Варя переспала-таки с однокурсником Колькой Качуровым, больше из любопытства, а еще чтоб девчонки к ней не цеплялись. В эффективность такой «диеты» она, конечно, не поверила.

Колька был москвичом, а в интернате жил, чтобы на дорогу время не терять. Симпатичный и довольно способный, Качуров вечно придуривался, подкалывал всех, Варю тоже.

– Да он тебя просто клеит! Я отвечаю! – сказала ей Бармина, которая с некоторых пор взялась Варвару опекать. – И вообще, раз уж ты собралась терять невинность, то этот вариант подходящий, нестыдный.

Собственно, выбирать Варе не приходилось – в городе она бывала редко, Москву не знала совсем, к тому же знакомых – никаких. Вот и решилась.

– Я – в шоке! Так ты, оказывается, девственница?! – Колька так удивился, что даже забыл про свои дурацкие шуточки. И потом в интернате он трепаться ни с кем не стал. За что Варя была ему благодарна. А вот секс с Качуровым ей не понравился. Никакого впечатления. Хотя, наверное, дело не в Кольке.

«И чего все об этом твердят, с ума сходят! Это ж просто физиология! Разве можно сравнить это с тем, что происходит на сцене. Там неописуемое, настоящее счастье, когда твое тело делается невесомым, ты преображаешься и испытываешь такой восторг, что душа улетает. А из зала на тебя накатывает волна одобрения, дружелюбия. Стоит зрителям захлопать, как ты мгновенно забываешь и про усталость, и про кровоточащие мозоли…»

Продолжать отношения с Колькой Варя не захотела – в их дуэте будто что-то сломалось, разладилось. Стрела это сразу просекла.

Стрела, или Стрелкова Елена Петровна, вела у них дуэты:

– Варвара, к тебе, что ж, Качуров подкачуривается? – строго, без предисловий спросила она.

Варя покраснела.

– А то я смотрю, вы оба будто вареные, вполноги стали работать.

– Нет, – выдавила из себя Варя. – Уже нет.

Лучше было бы, конечно, промолчать, но Стрела выбрала «удачный» момент, когда после класса от усталости ни одной связной мысли в голове и только красные вспышки перед глазами. Сразу не сообразишь, чего сказать. Но, слава богу, пронесло.

Елена довольно хмыкнула:

– Блицроман. Ну и правильно! – и вскоре поставила ее в пару с другим партнером.

Варя сказала ей правду лишь наполовину, потому что Качуров еще долго ходил за ней хвостом и цветы дарил.

– Не надо, Коль, пожалуйста. Сам ведь знаешь, выпускной год, спектакль и все такое. Зачем тебе проблемы? – стараясь его не обидеть, говорила Варя. Она помнила слова Елены, знала, как многие погорели из-за этой дурацкой любви. За залет из академии отчисляли мгновенно!

А за Вариной спиной девчонки с азартом перемывали ей кости:

– А Ливнева-то у нас кремень!

– Да не кремень она, а сука!

– Фригидка!

– Прима зеленая!

– Ну и правильно, что она Кольку бортанула! – заступалась за нее грузиночка Тамила. – Потом у ней мужиков дополна будет, а распределение – это на всю жизнь.

Одни ее поддерживали, другие ругали, и почти все завидовали.

На курсе Ливнева была самой лучшей: у нее и шаг феноменальный, и прыжок сумасшедший, и гибкость – как говорят, балерина от бога. Такой можно только родиться. И то, что Варю возьмут в Большой, уже ни у кого не вызывало сомнений, кроме, пожалуй, самой Вари.

Перед выпускным спектаклем она совсем потеряла счет времени, репетировать приходилось нон-стоп, даже по воскресеньям. В «Капелии», с которой выпускался их курс, она танцевала главную партию Сванильды. На сцене ее героиня должна была быть веселой, игривой, озорной. Хорошо говорить, озорной, но где взять силы!

– Балет – это не техника, а душа! Вот и покажи! – кричала на нее Стрела и заставляла повторять все снова и снова.

Вскоре из мастерской пришли костюмы, девчонки мерили и, как всегда, ругались на обноски – костюмы были неновыми. В гримерках учебного театра стоял невообразимый гвалт. На платье Сванильды, в котором Варя появлялась в первом акте, она заметила на изнанке маленькую вышитую буковку «В» и засмеялась. Это был знак.

В итоге получилось все! И даже лучше, чем она мечтала: ее пригласили в Большой, и не стажером, а в основной состав.

– …Я уже объясняла, что разбирать экспозицию при работающей сигнализации невозможно. У нас оборудование новое, чуткое. Любая пустяковая ошибка в кодовом замке, и срабатывает сирена, через две минуты являются автоматчики в масках, – произнесла Арина с раздражением, потому что ей надоело отвечать на одни и те же вопросы. – В последний день мы очень спешили, работали в авральном режиме, разумеется, с ведома руководства. На то имеются все письменные распоряжения…

На сей раз допрос проходил в прокуратуре, и лысый следователь Павленко уже не был таким любезным и любознательным.

– Вы не поняли мой вопрос, Арина Ивановна, – перебил он ее. – Я спрашивал: почему вы дали команду отключить сигнализацию до начала работ по демонтажу? То есть, по сути, когда в залах еще находились люди?

– Всего на пятнадцать минут! – поспешно возразила Арина. Прозвучало так, как будто она оправдывается. – Дело в том, что сотрудник, отвечающий за все это оборудование, должен был раньше уйти с работы. Отпросился, понимаете?

– Это, кажется, Шнурков Юрий?

– Да, именно он. Бывают же у человека исключительные обстоятельства. Его согласился подменить коллега, но тот в музее совсем недавно, многого еще не знает. К тому же все бумаги были у Юры.

– Так это вы разрешили ему уйти раньше?

– Простите, тут одного моего разрешения недостаточно! – возмутилась Арина. – Я – куратор выставки. Служба охраны вне моей компетенции. У них – свое начальство.

– Понимаю, – протянул Павленко и, посмотрев на монитор, быстро застучал по клавиатуре. – У куратора, безусловно, свои обязанности, и немалые. Это ведь куратор решает, где и какие экспонаты будут демонстрироваться? Что будет выставлено в первом зале, что – во втором? Это ваша компетенция, не так ли?