Конец игры с продолжением - Галина Владимировна Романова

– Ах ты… Ах ты, гад! – прошипела она, поднимая на него полные слез глаза. – Ты чего наделал? У меня теперь синяки останутся!

– Синяки пройдут, – перебил он ее. – Сейчас не об этом. Я пришел к тебе, чтобы поговорить. Спокойно, без этих ваших бабских оскорбленных выпадов. Понимаешь, о чем я? Мы пока не имеем права привлекать внимание органов правопорядка. Это может стать мотивом для убийства. Они его все никак не найдут, пристают ко мне с вопросами.

– А я при чем? – она морщилась, потирая ноющую руку.

– А ты собралась ко мне в койку! – оскалил он зубы, которые точно стоили целого состояния. – Это ли не мотив, Оля? И у тебя, и у меня. Поэтому я пришел, чтобы сказать: между нами все, как раньше. Ты мне очень нравишься, ты хочешь за меня замуж. Пусть так и будет. Но не сейчас. Прошло всего несколько дней с ее гибели. Если мы с тобой станем кувыркаться в постели, то это… Неприлично, в конце концов. И вызовет подозрения. Перетерпим, хорошо?

Она промолчала, все еще держась за руку. Красные пятна начали постепенно наливаться синевой.

– Вот и умница. Я знал, что ты поймешь. Умная. Начал не с того, прости. – Он странно ухмыльнулся. – И еще… Я хочу тебя попросить не менять показаний относительно моего алиби. А то захочется отомстить мне, или еще чего в твоей симпатичной голове произойдет. Не надо этого делать, Оля. Не советую.

И он уставил на нее взгляд, полный опасного предостережения. Ей стало немного не по себе.

– Я поняла. Хорошо. Сейчас вам лучше уйти.

– Тебе, Оля. – Он улыбнулся одними губами. – Не вам, а тебе. Между нами ничего не поменялось. Помнишь?

– Хорошо. Тебе лучше уйти.

– Вот и умница.

Глеб Владимирович сделал шаг вперед, поймал ее руку и приложился губами к синякам, которые сам же поставил.

– Все проходит, – пробормотал он негромко, выпрямился и взялся за дверную ручку. – И это пройдет…

Как только она заперла за ним дверь, ее накрыло такой яростью, что она плохо контролировала себя, разбрасывая по квартире вещи. Даже разбила пару чайных пар, решив мимоходом, что давно хотела от них избавиться. И ругательства выкрикивала, на которые раньше, как она думала, была не способна. Потом, пребывая в таком же бешенстве, начала прибираться. С яростью таскала пылесос из комнаты в комнату, со звоном выбрасывала осколки в ведро.

Успокоил ее звонок в дверь. Соседи снизу, подумала Ольга, отпирая дверь, снова не глянув в глазок.

– Здрасте, чего вам?

Она хмуро рассматривала явившегося к ней в выходной сотрудника полиции. Кажется, капитан. Кажется, Артамошин.

– Надо поговорить. – Он смело шагнул через порог.

День ее открытой двери, подумала она вяло. Все сегодня входят к ней без приглашения. Но в отличие от Власова Артамошин, сбросив туфли, прошел в кухню и попросил кофе. Она могла бы отказать, но неожиданно почувствовала, что и сама бы с удовольствием выпила чашечку.

– Ольга. Простите, что беспокою вас в выходной день. Но дело очень срочное, и наш начальник, небезызвестный вам подполковник Степанов, попросил вас проведать, – произнес извинительное вступление капитан, рассматривая ее наряд холодными голубыми глазами. – Попросил узнать, почему вы ему соврали?

– В смысле? – Оля капнула кофе из турки мимо чашки прямо на пол и разозлилась. – Когда я ему соврала?

– Когда утверждали, что в предположительный момент гибели Власовой Инги Сергеевны вы находились с Власовым Глебом Владимировичем. Были вместе. Всю ночь. Вы так говорили?

– Говорила. – Она беспечно дернула плечами, вспомнив опасно предупреждающий взгляд Власова. – И что в связи с этим?

– Вы соврали, Ольга. – Он взял чашку с кофе, которую она поставила перед ним, и кивком поблагодарил. – Мы совершенно точно знаем, что вы соврали. И хотели вас предостеречь: пока еще не было протокола, вы можете поменять показания. Но после того, как их запротоколируют, против вас может быть возбуждено уголовное дело по статье за дачу заведомо ложных показаний. Вы осознаете всю меру ответственности?

Она молчала. Как, интересно, им стало известно, что она наврала? Она не была нигде, сидела весь вечер дома, одна. Кто мог ее сдать? Жанка – с ней она столкнулась на лестнице, когда выносила мусор? Вряд ли. Жанка ментов не жалует и откровенничать с ними не станет.

– Как вам стало известно? – спросила Ольга, отпивая маленький глоток кофе.

– Вы говорили вечером по телефону несколько раз. Пару раз со знакомыми, один раз с представителем вашего банка. Так?

Оля пожала плечами, чувствуя, что краснеет.

Она дура! Как можно забыть о том, что сейчас все проверить можно. И место ее нахождения в момент совершения звонка – тоже.

– Так вот говорили вы отсюда, Оля. Из вашей квартиры, плюс-минус тридцать метров. – Артамошин проникновенно глянул на нее. – Вы же умная женщина, Оля!

А вот это вряд ли. Если бы была умной, не стала бы влезать в эту чудовищную историю. И ведь инициативу проявила, не как-нибудь! Оля ляпнула Степанову о том, что провела ночь с Власовым. Тот ее ни о чем таком и не просил. Теперь же, когда полиция дышит ему в затылок, вдруг решил, что ее болтовня дорогого стоит и можно использовать это в личных интересах. Буквально угрожал ей и за руку схватил.

Она покосилась на запястье. Как и ожидалось, синяки расцвели буйным сизым цветом.

– Хорошо, – вздохнула она. – Под протокол, конечно, скажу правду. Я была дома. Не видела Власова тем вечером и ночь провела одна в собственной кровати.

– Отлично, Ольга. Отлично. Вы большая молодец.

Артамошин одним глотком допил кофе, отбарабанил по краю ее стола какой-то бравурный марш, резво поднялся на ноги и пошел в коридор.

– Значит, я могу своему начальнику доложить об этом? – спросил Артамошин напоследок, перед тем как выйти из ее квартиры.

– О чем? – кротко глянула Оля.

– О том, что у Власова нет алиби? – Он дождался, когда она кивнет, и закрыл за собой дверь.

Она вернулась в кухню. Убрала со стола, вымыла чашки и турку. Все расставила по своим местам и пошла переодеваться. Не было смысла ходить по квартире в шелковом сарафане и на каблуках. Свидание не состоится. Теперь она даже не знала: к худу это или к добру? Влезла под душ, смывая с себя благовонные масла, которыми натирала тело. Надела легкие шорты, футболку, взяла с низкого столика в гостиной книжку и уселась с ногами в кресло, чтобы почитать. На часах было почти восемь.

Она зачиталась, забыла о времени и нервно передернулась, когда в ее дверь снова позвонили. Отложив книжку, Оля взглянула на часы. Десять пятнадцать вечера. На улице заметно стемнело. Она прошла к входной двери и взялась за замок.

В дверной глазок она снова не посмотрела.

Егор мчался по загородному шоссе как угорелый. Он проспал! Вернее, встал он почти вовремя. Вика отвлекла его от сборов, устроив тихую истерику в кухне.