Утрата и обретение - Алан Дин Фостер

Снова начал моросить дождь.

— Лучше всего — это надеяться попасть к мыслящему и разумному покупателю, на планету, экология которой не слишком отличается от экологии родной планеты и где можно — более или менее — комфортно провести остаток жизни. Лично я боюсь, что меня купят не благодаря моим умственным способностям, а прельстившись ловкостью моих конечностей. От меня могут потребовать развлекать публику жонглированием.

Уокер живо представил себе, как он сидит на какой-то невообразимо чуждой планете рядом с Джорджем — в ошейнике и на цепи.

— Но что-то же мы можем сделать, — запротестовал он. Он уже говорил это псу и получил собачий эквивалент приблизительно такого содержания: «Засунь голову между ног и на прощание поцелуй свою задницу». Сомнительно, что он получит такой же ответ от Скви, ибо у нее, насколько мог судить Уокер, не было задницы.

Ответ Скви был, быть может, менее красочным, но не менее обескураживающим:

— Для виленджи вы представляете лишь трату времени, денег и сил. Они хотят вернуть все это, и вернуть с процентами. Никакие просьбы, никакая демонстрация интеллекта, как бы трудно это ни было, никакой гнев, ни призывы к совести и взывания к этическим нормам виленджи не помогут вам вернуться на родину. Я видела, как некоторые пытались все это делать, но тщетно. Виленджи беспощадны и не знают милосердия. Кроме того, они большие и сильные. Лучше потратить отведенное вам время на сохранение здоровья. Что же касается всего остального, то здесь мы ничего не можем сделать.

Он встал:

— Может быть, это вы ничего не можете сделать при всем вашем хваленом интеллекте! Но я выберусь отсюда. Когда-нибудь, но я найду способ это сделать! — Резко повернувшись, он поскользнулся и едва не упал. Постаравшись сохранить осанку, Уокер выпрямился и зашагал прочь из убежища к'эрему в большой загон.

Скви прокричала ему вслед тонким напевным голосом:

— Когда вы выберетесь с корабля, не забудьте задержать дыхание. Это поможет вам продлить жизнь на пару минут в космическом вакууме, прежде чем вы превратитесь в кусок льда или обугленной плоти — в зависимости от близости к какой-нибудь звезде.

Уокер замедлил шаг, обернулся и крикнул в туман, уже поглотивший Скви:

— Мне было очень приятно познакомиться с вами, Скви. От вас я узнал так много нового.

Ответа не последовало, да, впрочем, Уокер очень бы удивился, если бы Скви ответила.

Лежавший головой на скрещенных передних лапах Джордж тотчас встрепенулся, как только Уокер вышел из окутанного туманом загона. Пес был в ярости. Джордж не мог краснеть, но он мог виртуозно пользоваться голосом.

— Что за сахарную косточку ты там нашел? Где ты был? Я уже был готов идти за тобой! — Он помолчал, потом добавил: — Почти готов.

Опустившись на колени, Уокер погладил собаку. Но пес не принял ласки и стремительно отполз в сторону.

— Не сердись, Джордж. Я очень многое узнал от здешнего обитателя.

Гнев пса сразу прошел. Джордж с любопытством воззрился на затянутый пеленой дождя загон:

— Там живет какое-то существо? Кто оно? Говорящая плесень?

Уокер отрицательно покачал головой:

— Мне трудно описать это псу из Чикаго. Не думаю, что ты когда-нибудь видел осьминога или кальмара.

Но здесь Джордж удивил друга:

— Видел, и много раз. Из дорогих ресторанов время от времени выкидывают этих тварей. Люди их заказывают, смотрят, как они выглядят на тарелке, и отказываются есть. Я очень люблю такие нетронутые остатки. Что для одного существа дрянь, для другого — лакомство. Конечно, мясо не очень вкусное, но зато сытное и долго жуется.

— Не дай бог, чтобы Скви услышала твои речи. Она не слишком высоко ставит виды, отличные от ее собственного.

— Так это еще и она? Так что же такого важного она тебе рассказала, что ты проторчал там несколько часов?

— Я же перед тобой извинился.

От стояния на коленях у Уокера заболели ноги, и он, высмотрев поблизости мягкую кочку, уселся на нее. Забыв свое раздражение, пес подбежал к нему и положил голову Уокеру на колени. Уокер, поглаживая Джорджа по загривку, подробно пересказал все, что услышал от Скви.

Когда он закончил рассказ, пес поднял морду:

— Звучит не очень многообещающе. Но это ненамного хуже того, что ожидал я. Надо просто жить — день за днем. В одном она, конечно, права. Выхода отсюда нет.

Не приняв этот вердикт из уст усеянной щупальцами к'эрему, Уокер был еще меньше расположен принимать его от собаки. Даже такой красноречивой, как Джордж.

Он всегда гордился своим непоколебимым самообладанием. Даже в минуты величайшего напряжения, в последние минуты торгов, когда сверхоптимистичное повышение цены на одну десятую пункта могло стоить клиентам десятков тысяч долларов, он, Маркус Уокер, никогда не терял головы и сохранял хладнокровие. Когда-то он был прекрасным футболистом и с тех пор научился сдерживать эмоции, знал, как заставить мозг работать наилучшим образом. Выдержка в экстремальной ситуации была залогом его успеха. Начальники ценили и уважали его, сотрудники смотрели на него с восхищением и ревнивой завистью — в зависимости от степени уверенности в себе и близости с ним. Соперники и конкуренты этой выдержки побаивались. Выдержка помогала ему продвигаться вверх по карьерной лестнице. Она сослужила ему добрую службу за недели пребывания на инопланетном корабле, недели, растянувшиеся теперь в месяцы.

Это было для него не характерно. Он забыл посмотреть на свой хронометр, когда потерял его. Самоконтроль утратил, а не хронометр. Так что потом он и сам не был уверен, когда это случилось. И как.

Он помнил только, что проснулся в ставшем обычным настроении, погулял с зевающим Джорджем по берегу перенесенного с Земли кусочка Коули, умыл озерной водой лицо и руки и сел на берегу ждать положенного завтрака. Как всегда, круглый участок почвы опустился под землю, а потом снова вынырнул на поверхность, уставленный брикетами, кубиками и цилиндрами с питьем. Может быть, вода и вывела его из себя, послужив жидким детонатором для накопившейся внутри человеческой взрывчатки. Может быть, сыграла свою роль полная, невыносимая предсказуемость происходящего. Он и сам не осознал, в чем было дело.

Как ему потом рассказал Джордж, выбрав брикет из набившего оскомину рациона, Уокер встал и что было сил пнул гору брикетов, кубиков и цилиндров в направлении коридора. Во время учебы в колледже его несколько раз специально вызывали для того, чтобы пробить штрафной удар, а ноги его не утратили былой силы. Да и вообще он находился в прекрасной физической форме. Еда и питье взвились в воздух, описывая пологую дугу. Ударившись об электрический барьер, два брикета пролетели почти до самого входа в коридор, прежде чем обуглились и с треском сгорели.

Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое, сказал он себе, когда запах горелой еды донесся до его ноздрей. Например, брикеты виленджи не становились лучше от дальнейшей термической обработки.