Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

— Парламент отверг хартию, — без обиняков начал он. — Мне сообщили об этом сегодня утром.

На какое-то мгновение лицо Перри окаменело, но он тут же овладел собой, глаза у него стали пустыми, ничего не выражающими. Даже тупыми.

— Мне-то что до этого? — отозвался он после короткой паузы, которую старательно выдержал Алекс.

— А мне кажется, что вас это должно заинтересовать, — сказал Алекс. — Ведь именно под этим документом вы собирали подписи, и именно вы вели общее собрание в горах, посвященное хартии.

Взгляд мужчины был все таким же тупым и бессмысленным. Он медленно покачал головой:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Алекс вздохнул. Разговор получался сложнее, чем он предполагал.

— Не надо думать, что я пытаюсь заманить вас в ловушку, — сказал он. — Я не меньше вашего расстроен тем, что хартия отвергнута. Ну, может, не так сильно, как, должно быть, огорчены вы. Я допускаю, что этот документ был на самом деле для вас очень важен. Я своими глазами видел ваше собрание. И если бы я считал, что должен наказать вас, я сделал бы это раньше. Но сейчас мне крайне необходимо знать, как вы смотрите на это, что собираетесь предпринять.

Оуэн Перри продолжал сидеть с бесстрастным лицом, на котором при всем желании невозможно было разглядеть и проблеска хоть какой-нибудь мысли. Если бы Алекс не видел его раньше, он, несомненно, поверил бы, что перед ним полный идиот. Снова некоторое время в кабинете стояла напряженная тишина.

— Вас неправильно информировали, — ответил наконец Перри. — Я ничего не знаю ни о каких хартиях. Для чего они нужны? Что с ними делает парламент? Я не знаю ничего ни о каком собрании в горах. Я не знаю, что вы там видели. Я лучше пойду, мне нужно работать, если позволите.

— Пока не позволю, — ответил Алекс. — Заработную плату вам плачу я. И вы не потеряете ее за этот час. А теперь позвольте мне продолжить. Правительство предполагает, что могут начаться беспорядки, и совсем не собирается потакать их зачинщикам. Сказав «нет», они теперь должны показать, что означает их «нет». Было бы крайне неблагоразумно пытаться идти им наперекор — во всяком случае, сейчас. Лучше отложить все попытки на год или на два.

Оуэн Перри пристально смотрел на него, но, когда Алекс закончил, он только пожал плечами.

— Все, что вы такое сейчас говорили, — сказал он, — ну, то есть что вы говорить об этой… Мой английский не очень хорошо, чтобы это говорить. Я не понимаю слишком хорошо, что вы говорите.

— Мне противна сама мысль о том, что мне придется наводить здесь порядок и употребить власть, потому что я понимаю вас и сочувствую вам, — настойчиво продолжал Алекс. Перри опять пожал плечами. — Не вынуждайте меня делать это, — тихим голосом закончил Алекс.

Перри рассмеялся. Так, словно он действительно не понимал, о чем идет речь, словно действительно перестал понимать по-английски.

Алекс откинулся на спинку стула и некоторое время молча смотрел на мужчину. Дружок Шерон. Он уже смирился с мыслью, что они были любовниками. Вчера вечером они, держась за руки, направлялись в горы. Вряд ли это была невинная вечерняя прогулка. Кроме того, он по собственному опыту знал, как легко вспыхивает эта женщина, как воспламеняется она от поцелуя, от легкого прикосновения. Может, и вчера вечером она так же млела в объятиях этого Перри? Впрочем, какое ему дело до всего этого? Абсолютно никакого. Алекс нервно дернул краешком рта.

— Может быть, пока нам стоило бы заняться решением местных проблем, — сказал он. — Может, имеет смысл обсудить их сообща, собрав всех рабочих. Очень многого я еще не понимаю, многое мешает мне. Я думаю, такой разговор был бы полезен для всех нас. Мы могли бы обсудить, что нужно сделать, чтобы улучшить условия жизни рабочих, чтобы их жизнь стала счастливее и приятнее. Вас лично заинтересовало бы это? Вы пришли бы на такую встречу, если бы я организовал ее?

На короткое мгновение маска тупости и безразличия, казалось, слетела с лица Перри, и Алекса поразило выражение нескрываемой ненависти в его взгляде. Он почувствовал абсолютное неприятие. Неужели и другие так же сильно ненавидят его, не верят ни одному его слову? Но через мгновение маска вновь крепко сидела на своем месте.

— Я ничего не смыслю ни в каких собраниях, — ответил Перри со смешком. — Кто это должен прийти со мной? И что такое я могу говорить? Вас неправильно информировали. Я вкалываю днем и отдыхаю ночью. Меня не нужно делать счастливым. Не нужно улучшать мои условия. Мне платят зарплату.

— И вам хватает ее после того, как она была снижена на десять процентов? — спросил Алекс.

Мужчина вновь пожал плечами.

— Я беру то, что мне дают, — ответил он. — И я не собираюсь бунтовать.

Алекс побарабанил пальцами по столу.

— Что вам известно о «бешеных быках»? — спросил он.

Оуэн Перри опять рассмеялся.

— Здесь не водится бешеных животных, — ответил он. — Тут все очень смирные.

Алекса охватила злость.

— Если бы вы на самом деле были таким бестолковым, как пытаетесь выглядеть, — резко заявил он, — вряд ли вам удалось бы удержаться на такой хорошей работе, Перри. Говорите, вы не знаете кого-нибудь из них? Я готов побиться об заклад, что знаете. Было бы странно, если бы один из рабочих вожаков не знал в лицо хоть кого-нибудь из тех, кто исполняет его волю.

— Я готов поспорить. — Перри протянул вперед открытую ладонь. — Мы на самом деле не имеем ничего общего с «бешеными». Мы не любим говорить о них. И мы не знаем никого из них в лицо.

— Выходит, они бестелесные духи, — сказал Алекс. — Никто их не знает, кроме них самих. Так вот, мне нужно кое-что передать им, Перри. Я думаю, что они как-нибудь да узнают о том, что я вам сейчас скажу. Я не позволю запугивать моих людей. Пока я закрою глаза на погромы и разбой, что творились в долине две ночи кряду. Но если что-либо подобное произойдет снова, я разыщу «бешеных быков», а самое главное — их вожака, и постараюсь, чтобы с ними обошлись так же, как они обращаются со своими жертвами, и уж тогда они получат на полную катушку. Постарайтесь, чтобы они узнали об этом.

Тупой взгляд Перри стал еще более идиотским.

— Как же я это сделаю?

Алекс поднялся со стула.

— Я уверен, вы найдете способ, — сухо ответил он. — Всего хорошего, Перри. Можете вернуться к работе.

Оуэн Перри не вымолвил больше ни слова, поднялся со стула и вышел из кабинета. Алекс почувствовал ребяческое желание схватить со стола книгу и швырнуть ему вслед. Но вместо этого уперся в бока крепко сжатыми кулаками. Мужчина держался твердо, как вол в борозде. Алексу захотелось — и, черт возьми, он не мог корить себя за это желание, — ему захотелось подраться с ним. В это мгновение у него было только одно желание — прошибить голову этому чартистскому лидеру.

Господи, ему так хотелось с кем-нибудь подраться!