Смерть в стекле - Джесс Кидд

Ну и еще ее удерживала Уинтерова Русалка, а также другие чудеса, которые мог показать ей доктор Имс: диковинки, которые она одновременно хотела и не хотела видеть.

Брайди смежила веки, пытаясь игнорировать сильный душистый запах, поднимавшийся от постели, – мыла и отглаженного белья, чистой шерсти и просушенных на солнце пуховых перин. Брайди сомневалась, что когда-нибудь сможет привыкнуть ко всему этому.

* * *

Доктора Имса Брайди видела несколько раз до того, как он купил ее за гинею. Встречала в пабе «Военная фортуна». Доктор Имс был хирургом, работал в больнице Св. Варфоломея. Он становился известным врачом, пользовался популярностью среди студентов. Человек он был спокойный, уравновешенный, не позер. И ее папаша был хорошо с ним знаком.

Ган был дока в своем ремесле и оставался верен ему, хотя деятельность лондонских «беркеров» [19] – Бишопа, Уильямса и Мэя (не вздумайте произносить их имена в стенах «Военной фортуны», а лучше вообще не вспоминайте о них!) – почти угробила весь бизнес. Их призраки поблекли, выдохлись, как несвежее пиво. Давно ли их повесили? Десятки лет назад – ужас! Констебль до сих пор наведывался в паб, но скорее так, для порядка. С принятием Анатомического акта [20] анатомические театры стали лучше снабжаться трупами: туда на совершенно законных основаниях поставляли тела умерших бедняков, не имевших родственников, заключенных и обитателей работных домов (хотя, конечно, количество трупов казненных существенно снизилось [21]). Теперь реже возникала нужда брать в оборот приезжих, не имевших в Лондоне ни знакомых, ни друзей. С принятием Анатомического акта «воскрешатели» [22] фактически остались не у дел, если только не появлялся заказ на труп с какими-то конкретными характеристиками. Хирурги, хоть они это и отрицали, по-прежнему пользовались услугами гробокопателей, которые успешно преодолевали даже такие препятствия, как мортсейфы [23], установленные на могилах родственниками усопших, и недельные дежурства на кладбищах у новых мест захоронений.

Доктор Джон Имс Гану нравился, потому что тот никогда не торговался. Взглянув на труп, он либо сразу платил запрошенную цену, либо надевал шляпу и шел прочь. Если покупал труп, то непременно пожимал Гану руку, называя его мистером Мерфи.

Чаще доктор Имс посылал за трупами своих ассистентов, но иногда приходил и сам. Рискуя надышаться смрадом реки Флит, он предпринимал небольшую пешую прогулку от больницы до паба, приподнимал шляпу перед «Золотым мальчиком» [24], что стоял в нише над входом в пивную, где он затем в одном из укромных уголков заключал сделку со своим агентом.

В тот день, о котором идет речь (когда доктор Имс приобрел еще и девочку в придачу), труп на продажу, как всегда, положили в подвале. У него были лоснящаяся смуглая кожа, большой живот и всего один ботинок. Ган сказал, что это испанец, и Брайди слово понравилось.

Испанец, испанец, испанец, шептала она себе под нос, пока ходила вокруг стола, внимательно осматривая мертвеца со всех сторон.

Потом они сняли с него всю одежду, которую Брайди предстояло выстирать и повесить сушиться во дворе, а после выгладить, сложить, свернуть в аккуратный узел, отнести на Монмаут-стрит и продать по выгодной цене – все это входило в ее обязанности. Ган обтер труп тряпкой и накрыл его принадлежности старой газетой. Затем, насвистывая, взял свой гребень. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы привести труп в товарный вид. Хозяин пивной, просунув в дверь голову, спросил, не намерен ли он побрить мертвеца.

Мертвеца заметили, когда он плыл вниз по реке. Выловить его не составило труда, да к тому же он оказался свеженьким. Ган с Брайди подтянули его к борту лодки, привязали к ней веревкой, вместе с трупом подгребли к берегу и выволокли его из воды.

Ган, как всегда, прибыл первым. Едва сгорбленная фигура испанца показалась на поверхности воды.

Худой и долговязый, Ган был похож на кашляющую палку с глазами, носом и ушами.

Если кто где умирал, Ган узнавал об этом немедленно.

Если кто-то сваливался в реку в районе Челси, Ган мог услышать это и в Воксхолле.

Если некий одинокий человек падал замертво на Холиуэлл-стрит (возможно, при падении ударившись головой о землю), Ган мог услышать это аж на Чансери-лейн.

Слышал он это своими ушами, огромными, как тарелки.

А глаза?

Глаза у него были такие, что свежевыкопанную могилу он способен был узреть за сто шагов, а ослабевшего человека – за пятьдесят. Если Ган Мерфи следовал за вами до дома, значит, вы были обречены.

А нос?

Один раз нюхнув труп, Ган определял его давность и причину смерти несчастного. Обычно он наклонялся к мертвецу и делал глубокий вдох. Он прекрасно знал устройство человеческого организма, ему не нужно было ничего вскрывать и разбирать на части. Опыт позволял.

– Этот, – Ган медленно вдохнул, – скончался меньше суток назад, упал в реку, спьяну. – Ган нажал на живот мертвеца, резко и сильно, и тот издал тихий «пук», выпуская газы. – Перед смертью он знатно выпил. Хороший был мужик.

Брайди подумала, что у трупа стыдливый вид. Она пригладила ему брови и потрепала его по руке.