Неопознанный ходячий объект - Татьяна Полякова

Прошмыгнув мимо Лидии Артуровны, очень занятой рольюдозорного, я босиком, держа в руках шлепанцы, поднялась по лестнице и увиделаВладислава Петровича, который стоял спиной ко мне возле двери, находящейсяслева от нашей, и что-то там с ней проделывал. Подозреваю, он пытался ееоткрыть.

Я громко кашлянула, Владислав Петрович обернулся, а я сулыбкой сообщила:

— Валера ушел купаться, — точно Владислав Петровичэтого не знал.

— Вот как, — глядя на Меня без намека налюбезность, ответил он, а я вдруг подумала, что мы во всем доме втроем: он, я иего препротивная супруга, взгляд у парня многообещающий, и я сваляла дурака,вот так бросаясь ему навстречу. — Хотел одолжить у него бритву, —хмуро сообщил Владислав Петрович и направился по коридору, а я вошла в своюкомнату и заперла ее на задвижку.

"Ну и что я узнала? То, что писателя чем-то привлекаеткомната Валеры, совершенно ясно. Вопрос, что он там надеется найти? Золото,бриллианты?

Довольно глупо везти с собой их в эдакую глушь. Тогдачто?" Размышляя над этим, я вышла на балкон и огляделась. До соседнегобалкона рукой подать. Почему бы не попробовать?

Перекрестившись, я перелезла через перила, шагнула надпропастью и вцепилась рукой в перила соседнего балкона. Дальше стало легче.Теперь я думала не столько о безопасности, сколько о том, чтобы остатьсянезамеченной. Присев на корточки, я выждала некоторое время и лишь потомприступила к осмотру. Дверь на балкон была заперта, но форточка открыта. Самафорточка была забрана сеткой, крепилась она при помощи обыкновенныхканцелярских кнопок. Я легко вытащила их, просунула в форточку руку и нащупалазадвижку, предварительно подергав дверь и убедившись, что закрыта она лишь наодин верхний запор.

Через секунду я вошла в комнату. Она была точной копиейнашей. В углу стоял рюкзак, рядом мольберт и еще какое-то приспособление,состоящее из медных трубок, брезента и крючков. Я заглянула в рюкзак. Краски,бутылка с подозрительного вида жидкостью, в общем, ничего интересного. Оставиврюкзак в покое, я огляделась. В таком столе хранить ничего невозможно, остаетсяшифоньер и тумбочка.

В тумбочке бритвенные принадлежности, зубная щетка, паста,лосьон, две расчески и фен для сушки волос. Я перешла к шифоньеру. Куртка сподкладкой в клетку, два свитера, нижнее белье, две рубашки, стопка носовыхплатков.

Совершенно ничего интересного.

В крайней досаде я закрыла шифоньер, и тут взгляд мой упална нижний выдвижной ящик. Максимально выдвинув его, я встала на колени и смоглаувидеть, что задняя стенка у шифоньера в этом месте отжата, я сунула туда руку,фанера легко отошла, а я нащупала между стеной и шкафом сверток. Нечто тяжелоебыло завернуто в плотную тряпку. Еще не развернув сверток, я знала, что увижу,и не ошиблась: в руках у меня был пистолет. Или револьвер? Нет, пистолет. РоманАндреевич, уличив меня в очередной ошибке во время прочтения моей новойповести, битый час втолковывал мне, чем отличается пистолет от револьвера. Укого-то из них должен быть барабан, только я сейчас не помню у кого, отволнения, наверное, хотя Роман Андреевич говорит, от бестолковости.

— Тоже мне толковый, — пробормотала я. Как всегда,при воспоминании о муже я почувствовала себя сиротой. А домой-то какзахотелось, не высказать.

Я торопливо завернула оружие в тряпку и положила на место,стараясь вычеркнуть из сердца Романа Андреевича и всецело сосредоточиться насвоей миссии, как я ее представляла в ту минуту. Ящик я закрыла и, почесавзатылок для улучшения мыслительного процесса, вернулась к одежде.

Под курткой на вешалке висела барсетка. Я открыла ее иувидела паспорт, водительское удостоверение, двести долларов и пачкуотечественных денег — все купюры по пятьсот рублей, икона Николая Чудотворца вконвертике, и больше ничего. Отступать было обидно, я тщательно осмотрелабарсетку еще раз и была вознаграждена за настойчивость: в ней имелось еще одноотделение, которое вот так сразу и не заметишь. Заглянув в него, я вытащила насвет божий документ и задумалась. Удостоверение сотрудника частного охранногоагентства «Феникс»

Беляева Валерия Сергеевича, которому, между прочим,разрешалось иметь при себе оружие.

Пока я уясняла для себя этот факт, раздался стук. Я едва неподпрыгнула с перепугу, прежде чем сообразила, что стучат вовсе не в комнатуВалеры, а в соседнюю. Скорее всего в нашу. Я вернула барсетку на место,попыталась скрыть следы своего вторжения и выпорхнула на балкон. Однако, чтобызапереть дверь, закрепить сетку на форточке, потребовалось время, стукусилился, а затем я услышала голос Лидии Артуровны.

— Анфиса Львовна, вы дома? — почти кричалаона. — С вами все в порядке?

К тому моменту я уже вернулась на свой балкон, но подаватьголос не спешила. Придется ведь как-то объяснять мою неожиданную глухоту. Лидиинадоело стучать, послышались удаляющиеся шаги, я прокралась к двери и отперлаее, но покидать комнату сочла неблагоразумным: этой мымре ничего не стоилозатаиться где-нибудь в коридоре.

Я вышла на балкон и без всякого энтузиазма огляделась.Конечно, спуститься можно вон по тому выступу, держась за балкон, а затем залепнину с изображением то ли колосьев, то ли пучка розог. Тяжко вздохнув, я втретий раз махнула через перила и вскоре спрыгнула в высокую траву, после чегобегом припустилась к реке.

Женьку с Валерой я нашла без труда. Только вышла из леса,как услышала их голоса. Они плескались в нескольких метрах от берега и, судя повсему, были счастливы, то есть не нуждались в моем обществе. Не привлекая ксебе внимания, я разделась и вошла в воду. Вода была теплой, дно хоть и вязким,но не настолько, чтоб отбить охоту к купанию, а моим нервам требоваласьпередышка. Я проплыла метров десять против течения, затем легла на спину истала наблюдать за облачком. Словом, расслабилась как могла и получалаудовольствие до тех самых пор, пока Женька не окатила меня водой, начавколошматить руками и ногами, отчаянно брызгаясь.

— Сумасшедший дом какой-то, — проворчала я.

— Ты давно вернулась? — спросила она.

— Давно. Просто не хотела вам мешать. Тут из водыпоказалась голова Валеры, он отдышался, отбросил волосы с лица и заявил:

— Осторожнее, здесь коряга. Женя, нам пора выходить, утебя губы синие.

Так, значит, пока меня здесь не было, они зря времени нетеряли. Женька с Валерой выбрались на берег, а я еще немного поплавала иприсоединилась к ним.

Мне не терпелось рассказать Женьке о своей находке, оттогоВалера здорово действовал на нервы, хоть я и старалась быть с ним любезной.Женька, видя, как я страдаю, потащила меня в кусты переодеваться и спросила,хмуря брови:

— Ну?