Темный дождь - Александр Нейл

Кошмары преследовали Костю всю ночь. Он постоянно перекатывался с одного бока на другой, кряхтел, мямлил какие-то слова. Кошмары представляли собой наборы всяких кадров, быстро сменяющих друг друга, прямо как в том кинотеатре. Теперь среди изображений туннелей шахты, мелькали картинки того самого умирающего оленя или безумного старика, также как те существа, которые тот видел в странной книге в другом, не менее жутком сне. Косте захотелось кричать. Он больше не мог выдержать подобного кошмара. Из него вырвался крик. Такой оглушительный, что барабанные перепонки полопались бы от напряжения. Так спящий вырвался из сна.

Утро было трудно назвать утром, поскольку ничего не изменилось. Туман и нескончаемый дождь продолжали снисходить на этот поселок, будто бы в качестве божьего наказания за грехи прошлого. Для Константина Розина, который уже целый час не вставал с постели и смотрел в потолок, пытаясь прийти в себя, настало время печатать ту самую статью, ради которой тот приехал сюда. Но он не мог. Косте было трудно складывать мысли воедино после вчерашнего. Из него будто бы высосали все последние силы, оставив лишь бессмысленный хаос вместо хороших мыслей. Так бы журналист остался лежать если бы, наконец, тот не понял, что его бездействие к ничему хорошему не приведет. Тем более работа всегда отвлекает от насущных проблем. Поэтому, встав с постели и достав все свои записи, документы и прочие вещи, он разложил все это на стол, заполнив все свободное место и приготовившись писать.

Настала пора скучной, но в то же время комфортной и безопасной части работы любого журналиста. Обычно написание статей занимало от нескольких дней до нескончаемых недель. Все, в первую очередь, зависело от самого дела. Сам же Костя обычно писал достаточно быстро. Но уже было очевидно, что в этот раз с этим делом будет одна, весомая проблема, касающаяся всей истории в целом. Ведь изначально журналист приехал сюда, ради расследования возможно будущей громкой истории. Поскольку этот несчастный случай имел под собой не только трагические события, со странными случайностями, смертями и загадками, которые могут по-новому открыть сущности всей трагедии, но и загадочные происшествия, стоящие за этим всем делом. Изначально, Костя получил анонимное письмо, с наводкой на этот поселок, вместе с описанием того инцидента. Уже потом по ходу дела появлялись различные неоднозначные моменты. А по итогу, все расследование журналиста свелось к нескольким не особо интересным интервью и анализу кучи бесполезных документов. Ничего в этом деле нет интересного. Все кошмары, которые встречались по ходу, являлись лишь плодом воображения самого Кости. Из его головы только не выходил тот самый незнакомец в черном, встреченный в кафе. Журналист жалел, что не расспросил того человека подробнее. Хотя если верить его словам, они еще друг с другом встретятся. В любом случае у Кости не было выбора, поэтому, отбросив лишние мысли, он продолжил писать статью.

Следующие несколько часов по всей комнате, если не по всему отелю, раздавались звуки печатания на ноутбуке. Строча по клавишам, Костя всегда чувствовал себя в своей тарелке. Именно само написание статьи было его стихией, когда он может часами сидеть и строчить, исписывать десятки страниц доверху забитыми ненужными деталями, но такими, которые нравились ему самому, за что его редактор Сергей постоянно проклинал. Остальное же было не столь важно. Конечно, со временем ему стало понятно, что читателем нравится более динамичное действие или остросюжетная история, где не все так очевидно, как кажется на первый взгляд. Тем не менее он до сих пор болел этой болезнью, под названием «графомания», не в силах с ней справится.

И вот, несколько часов к ряду находясь в писательском трансе, вдруг раздался стук. Костя, как очень пугливый человек, подпрыгнул со своего места. Его концентрация была разрушена нежданным посетителем, от чего его накрыла волна гнева, которая быстро сменился любопытством. Медленно встав со своего стула, он тихо подошел к двери и посмотрел в глазом. Изображение было размытым, отчего можно через него можно разглядеть только чьи-то смутные очертания. Тогда Костя спросил:

— Кто там?

— Это София, — ответил ему еле слышимый женский голосок. — София Накуплева.

Костя сразу вспомнил ту молодую девушку из кафе, встреченную им единственный раз в своей жизни. Простояв в нерешительности несколько секунд и задаваясь вопросом: «что же она тут делает и чего от него хочет», он все же отворил дверь. Перед ним стояла Софа в мокром плаще и темных очках, которые ни коим образом не шли ее маленькому лицу. Ее правая рука, зажатая в кулак, была поднята, видимо с желанием еще раз постучать в дверь.

— Здравствуй, — поприветствовал ее Костя, все еще пребывая в замешательстве, но натянув располагающую улыбку на лицо.

— Привет, — сказала она, — можно войти?

Они сидели друг напротив друга какое-то время в тишине. Софа сидела на кровати, а Костя на стуле, возле включенного ноутбука. С ее мокрого плаща капало на ковер. Под плащом она была одета в ту же самую простую одежду, виденную им еще позавчера. На ней все еще были те темные очки, она не желала их снимать. Ее взгляд устремлялся куда-то вниз, пока Костя глядел прямо на нее.

— Так, — начала мягко Костя. — Зачем же ты пришла?

— А? — Словно Софа проснулась. — Простите, просто я задумалась.

— Над чем?

— Не важно, — смущенно ответила она. — Так что вы спрашивали?

— Я спросил, зачем ты пришла?

— Ох, я просто. — Софа начал странно себя вести, ее взгляд начал метаться в разные стороны показывая странную озабоченность какой-то проблемой.

— Все хорошо? — поинтересовался Костя. — Тебе плохо?

— Нет, просто, — сказал она, замявшись. — Я хотела вам кое-что сказать, что-то очень важное.

— И что же?

— Это насчет вашего расследования.

— Да, конечно. — Костя заинтересовался, потому пододвинулся поближе, чтобы вызвать чуть больше доверие.

— Но мне не следует вам этого рассказывать.

— Что ты имеешь в виду? — Костя сбился с толку еще больше.

— Это место… — скривилась она. — Это место… просто отвратительно! Здесь просто невыносимо находится.

Кажется, Костя начал догадываться об ее намерениях.

Тем временем она продолжала:

— Всю мою жизнь я боюсь. Боюсь всего. Мне так все надоело. Особенно когда наступает зима. Становится еще хуже. Они делают