Ликующий на небосклоне - Сергей Анатольевич Шаповалов

не смели на него кричать. Гнев или любое переживание мог вызвать новый приступ. Но он не был дерзким или капризным, наоборот всегда спокойный и внимательный. Только иногда вдруг на него накатывало безумие, и Аменхотеп младший становился совсем другим человеком – своевольным и неуправляемым.

– Как же Сын Йота стал правителем? Ведь ты сказал: у него был старший брат Серет.

– Я помню явственно до сих пор, как все произошло. Жрецы тогда кричали на всю Та-Кемет о чуде, свершившемся в храме Амуна. Конечно, можно назвать это чудом. Все получилось странно и неожиданно. Во время праздника Животворящего Амуна на площадь храма Ипетасу выносили золотой трон. Правитель с супругой обязательно появлялись на службе. Собиралась вся верховная каста жрецов. Приглашали на церемонию высоких сановников. По приданию, на трон должен спуститься дух Амуна и незримо присутствовать среди собравшихся. Нам, детям из Большого Дома отводили честь помогать жрецам во время жертвоприношений. В этот день Аменхотепа младшего с утра невозможно было узнать. Он ходил мрачный и молчаливый. Его раздражало все вокруг: то он жаловался на жару; то молоко к завтраку казалось ему кислым; новые сандалии натирали ноги; одежда колола спину. Лучше в такие дни было держаться от него подальше.

Во время одной из церемоний вдруг Аменхотеп младший спросил у Эйи, тогда еще жреца невысокого сана: – «Что будет с простым смертным, если он сядет на трон Амуна?» Вопрос прозвучал вполне серьезно. Если б спросил я или кто-нибудь из моих братьев, то получил бы увесистую затрещину, и в наказание провел бы неделю в ночных службах. Но спросил Аменхотеп, сын правителя. Эйя растерялся и не знал, что ответить. А вопрос услышали почти все присутствующие, потому, что Аменхотеп младший намеренно спросил громко. Рядом оказался мой отец, мудрый Себхотп и выручил Эйю. Он объяснил, что, если простой смертный сядет на трон бога, его испепелит молния, которая грянет прямо с ясного неба.

Тем временем перед троном Амуна поставили жертвенный стол, на который принесли золотые вазы с фруктами и серебряные чаши с напитки. Жрецы приготовились к обряду жертвоприношения. Хор затянул гимн Всевышнему. Как вдруг двенадцатилетний Аменхотеп младший, у всех на виду, подошел к трону и уселся на место Бога. Все открыли рты, с ужасом и удивлением уставившись на мальчика. Даже хор жрецов сорвал гимн. Сам правитель и его супруга Тейе прибывали в изумлении. А мальчик взял с жертвенного стола горсть фиников и принялся их нагло жевать. Потом с удивлением оглядел всех и спокойно сказал: – «Продолжайте службу. Амун проголодался».

Я заметил, как мой отец вопросительно посмотрел на Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет. Тот гневно повел бровями: мол – выручай! Отец сильно ткнул локтем Эйю в бок и закричал: «Амун указал нам наследника!» Эйя тут же завопил: «Мудрость Амуна безгранична. Он указал, в кого перевоплотится и будет мудро править Обеими Землями! Слава Амуну, воссиявшему на небосклоне!» Все тут же подхватили.

– Неужели все так и произошло? – не совсем поверил Амени.

– Да. Так все и случилось. После Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет долго гневался на моего отца и на Эйю. Правителю пришлось объявить наследником Аменхотепа младшего, а не старшего сына Серета. Неизвестно, как бы сложилась судьба пророков, если бы не вмешалось жречество. Возможно, Себхотпа и Эйю могли услать куда-нибудь в западные дальние храмы, доживать остаток жизни среди бедных пастухов. Но мой отец занимал высокий пост при Доме Жизни, да и Эйя слыл прилежным последователем учения Амуна. Каста горой встала на их защиту. А Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет побаивался касту жрецов. Да и жречеству Амуна было все равно, кто наденет корону Обеих Земель после Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета. Они контролировали практически всю жизнь государства: армию, торговлю, сборы урожая, даже внешнюю политику. Что Серет был скромным учеником в Доме жизни, что Аменхотеп младший, как они ошибочно считали, был болезненным безвольным мальчиком – оба в представлении жрецов будут послушными воле мудрейших.

– А что произошло с Сыном Солнца? Его не поразила молния? Он остался все такой же?

– Нет, молния его не ударила. Но после свершившегося чуда, Аменхотеп младший очень сильно изменился. Теперь он не принимал участия ни в каких наших детских играх. Его частенько видели со старым жрецом, прибывшим когда-то в нашу землю с островов Великой Зелени. Странный человек – этот жрец. Он не признавал Амуна и других наших богов. Молился солнечному свету. Говорят, он мог разговаривать с солнцем, и солнце открывало ему будущее. Многие его пророчества сбывались. В Доме Жизни чужеземец вел календарь, по которому с точностью до одного дня предсказывал разливы Хапи, чем был очень ценен для страны. Еще он угадывал знойные дни и предупреждал о времени засухи. После жрец загадочно исчез. Куда он делся – никто не знает до сих пор. Возможно, опять уплыл на родные острова.

– Но Аменхотеп продолжал общаться с вами?

– Конечно. Но, уже не как с равными. Детство для него закончилось. Он серьезно готовился стать великим правителем. А если б ты знал, как он жестоко шутил над нами.

– И как же?

– Тот, кого любит Йот, пригласил нас на праздник своего шестнадцатилетию. Помимо пышных торжеств, устроенных для всех сановников, он попросил нас, друзей собраться в небольшой комнатке, где слуги накрыли стол. Посреди множества блюд с угощениями стоял пузатый горшок с тяжелой крышкой. Когда мы расселись за круглым столом, Тот, кого любит Йот, сказал: «Я буду вскоре правителем. Великим правителем. Мне будут нужны верные слуги, готовые отдать жизнь по первому моему приказу. Кто из вас согласиться следовать за мной?» Мы все ответили единодушным: «Наши сердца принадлежат тебе!». «И ничего не испугаетесь? Даже смерти?» Мы наивно клялись ему в преданности. Тогда он сорвал крышку с пузатого горшка, и из его чрева высунулась голова огромной кобры. Змея злобно зашипели, расправляя капюшон. Все в ужасе отпрянули к стенам, переворачивая стулья, а Аменхотеп младший спокойно продолжал сидеть на своем месте. «Почему вы удрали? – упрекал он нас. – Я только что слышал слова клятвы. Защищайте меня. Чего вы стоите? Сейчас змея меня ужалит, и я умру». Первым опомнился Хармхаб. Он схватил стул, с хрустом отломал ножку и принялся молотить ей змею. Мы тут же последовали его примеру. Вскоре стол превратился в месиво из битой посуды и раздавленных фруктов.

«Спасибо, что спасли меня? – с холодной улыбкой ответил Аменхотеп. – Я прикажу накрыть угощения заново, и мы славно повеселимся. Но помните: теперь, находясь рядом со мной, вы всегда рискуете открыть горшок со змеей». Действительно, вскоре слуги убрали битую посуду и принесли новые блюда. Но они так же поставили в середине