Ночь Королей. Сражайся за свое сердце - Стелла Так

По моим рукам побежали мурашки. Это была могила Мадлен.

– Винсент? – прошептала я.

– Да?

– Мне это кажется или крышка гроба открыта?

Казалось, будто кто-то специально оставил крышку открытой, чтобы можно было дышать. Пламя в моей руке дрожало и отбрасывало наши тени на стену. Я медленно подошла поближе, наклонилась, заглянула в щель и…

– Будь я тобой, я бы не стала туда заглядывать, Элис. Мы же не хотим, чтобы тебе снились кошмары… еще больше кошмаров.

Я вздрогнула и увидела женщину. Ее длинные темные волосы ниспадали на плечи. Она выглядела точно так же, как женщина с картины, которую я знала. Только живая. У нее были красивые черты лица – высокие скулы, пухлые губы.

Перед нами стояла Мадлен Сент-Беррингтон.

Только ее глаза были аспидно-черными. Бездонный, беспощадный черный.

– Привет, – пропело Проклятие, глядя на нас.

– Кто это, черт возьми? – недоверчиво спросил Винсент.

Женщина перед нами улыбнулась и стала обмахиваться веером.

– Элис, разве ты не хочешь представить нас официально? – спросила она. Хоть это и прозвучало дружелюбно, она все равно напоминала кошмарную фигуру.

Я сглотнула.

– Винсент, познакомься, это Проклятие.

Винсент застыл.

– Проклятие? – наконец недоверчиво спросил он.

Если бы я не знала его так хорошо, то приняла бы панику в его голосе за надменность.

– Не то, что ты ожидал? – спросила Мадлен, кокетливо заигрывая ресницами.

Винсент склонил голову.

– Не знаю, я представлял себе Проклятие… помасштабнее.

– Помасштабнее? Я привела тебя сюда. Или ты уже забыл нашу маленькую сделку? – с негодованием произнесла она, быстрее обмахиваясь веером. На мгновение ее лицо осветила кукольная улыбка медсестры.

Винсент резко вздохнул, но надо отдать ему должное – он не волновался.

– Сделка? Какая сделка? – резко спросила я, и Винсент устало посмотрел на меня.

– Это то, о чем я тебе говорил. Я должен остановить любого, кто здесь что-либо разнюхивает, и за это…

– …я отпущу тебя. Позволю тебе снова проснуться, – мягко ответило Проклятие, и Винсент заметно стиснул зубы.

– Я не знал, что она и есть Проклятие, клянусь, Элис, – выдавил он.

Я недоверчиво посмотрела на него.

Мадлен оскалила зубы.

– Честерфилды и их очарование… Как же я скучала по этому, – прошептала она. – Ты можешь называть меня Мадлен, мой прекрасный мальчик. Хотя меня давно так никто не называл. Последний похоронил меня заживо прямо здесь, – ответила она, улыбаясь.

Похоронена заживо? Действительно ли Проклятие выглядело как Мадлен Сент-Беррингтон? Как настоящая?

– Я не думаю, что ты Мадлен Сент-Беррингтон. Всем известно, что она умерла во время родов после того, как произнесла проклятие. Проклятие не может быть человеком, – услышала я слова Винсента.

Проклятие изящно улыбнулось и почти с трепетом провело кончиками пальцев по гробу.

– Разве? – спросила она, подходя к нам.

Мы с Винсентом попятились, а Мадлен уставилась на меня своими черными глазами.

– Тебе нельзя здесь находиться, Элис. Кто именно привел тебя сюда? – спросила она.

Я собиралась было ответить ей, как вдруг нас прервал голос.

– Я помог ей.

Мадлен удивленно повернулась, и я вскрикнула с облегчением:

– Чарли!

Спускаясь с лестницы, он споткнулся и посмотрел на нас, тяжело дыша. Я хотела подбежать к нему, но Винсент схватил меня за руку.

– Не надо, – остановил он меня.

– Отпусти меня, – рявкнула я, и Чарли рухнул на пол.

– Чарльз. Когда это ты успел освободиться от своей кошачьей шубки? – осведомилось Проклятие.

Она… Он… Что?

Чарли застонал.

– Это было чертовски тяжело.

– Моя ошибка, – сказала Мадлен и щелкнула пальцем.

Чарли выгнул спину и закричал. Я была в ужасе, увидев, как он в мгновение ока превратился в пушистого белого кота. Он стал Карсом.

Покачивая головой, Проклятие смотрело на него сверху вниз.

– Чарльз, Чарльз, Чарльз. Тебе не присуще бунтарство, и ты не суешь нос в мои дела. Обычно ты такой трус, все время прячешься. И вдруг в тебе появляется столько силы? Не знаю, сердиться или впечатляться.

– Что происходит? Почему здесь мой кот? – услышала я тихий, недоумевающий голос Винсента.

Я не могла ничего ответить, а просто уставилась на Карса. Мне было и страшно, и беспокойно.

Карс взглянул на меня и грустно пошевелил ушами.

– Я обещал помочь тебе, вот и я, – прохрипел он.

Проклятие улыбнулось, но в этой улыбке скользнуло нечто жестокое и циничное.

– Чарльз Честерфилд может быть кем угодно. Триста лет. Бессмертный. Предатель, лжец, обманщик. Но он определенно не домашнее животное. Он просто трус. Прячется за своей животной формой. Передо мной и всем миром, – весело сказала Мадлен, подталкивая кота ногами.

– Нет! Заткнись, Мадлен! – прошипел он. В его глазах плескались боль и угрызения совести.

– Чарльз Честерфилд? – недоверчиво повторила я.

Карс вздрогнул, будто ему стало стыдно, и отвернулся.

– Да… нет… Я уже давно не этот человек, – пробормотал он.

Проклятие захихикало.

– Это верно. Скажем нашей дорогой маленькой Элис, кто ты или, вернее, что ты на самом деле? После того, как она рискнула всем, чтобы найти тебя? Теперь, когда мы все здесь. Это почти как семейная встреча, тебе не кажется?

Карс зашипел на нее.

– Закрой. Свой. Рот.

– О… о чем она говорит? Кто ты на самом деле? – услышала я собственный вопрос. Мои губы онемели, и я заметила, что крепко ухватилась за Винсента.

– Да, Чарльз, о чем я говорю? – кокетливо повторило Проклятие. – Если у тебя хватит смелости помочь им сбежать из этого прекрасного маленького сна, они должны будут знать, кому обязаны своим героическим спасением.

Карс прорычал. Его мех встал дыбом, прежде чем он пристально посмотрел на меня.

– Не верь ей, Элис. Вы просто спите. Это все еще твой сон, а она хочет тебя отвлечь. Она пытается сбить тебя с толку, чтобы ты больше не могла отличить реальность от вымысла. Вы должны проснуться. Сейчас же!

– Или нет, – сказало Проклятие в облике Мадлен, и взгляд почти смягчился, когда оно улыбнулось нам. – Элис, ты не хочешь остаться здесь? Если позволишь, я сделаю так, как ты пожелаешь. Здесь не существует проклятия. В этом мире не нужно бояться за свою жизнь или убегать. Можно вести совершенно нормальную жизнь. Разве это не прекрасно?