Бросок «Каракурта» - Георгий Савицкий

Командир ракетно-артиллерийской боевой части Березин повторил или, говоря по-флотски – отрепетовал команду Егора Тихонова:

– Вас понял, к стрельбе готов!

– Егор, двумя ракетами – влупи крейсеру в ходовую рубку! Сможешь?

– Так точно, командир.

Лейтенант Тихонов включил гироскопическую стабилизацию огневого модуля, чтобы поточнее прицелиться. Повел джойстиком управления, одновременно увеличивая кратность телевизионного канала прицеливания.

На корме «Балтийска» развернулся «боевой робот» – огневой модуль зенитного комплекса «Панцирь-М». Оба его счетверенных контейнера нацелились на немецкий крейсер. Отлетели торцевые крышки, и в яростном сиянии реактивных двигателей две ракеты огненными стрелами устремились к «Лейпцигу».

– Пуск! Первая пошла! Вторая ракета в воздухе!

Обе ракеты взорвались на ходовой рубке немецкого крейсера. Конечно, они и не могли пробить 100-миллиметровую броню, но взрывы разнесли антенные и прожекторные посты, выбили сигнальщиков. Было убито и ранено несколько офицеров. Но самое главное – потрясающий психологический эффект! Когда прямо на тебя летят две неизвестные сверкающие огненные хреновины, а потом – взрываются, то это, поверьте, очень страшно. Молодой корветтен-капитан, командир корабля, запаниковал, крейсер фактически лишился управления и связи в критический момент боя. В итоге «Лейпциг» на полном ходу наскочил на предательскую мель. С диким скрежетом стальная туша корабля длиной 177 метров проползла по камням. Легкий крейсер сел прочно. Мелководный, с отмелями, подводными камнями, скалистыми островками, шхерами и фьордами, Финский залив очень сложен для судоходства сам по себе. А в боевой ситуации – и подавно.

– Нужно закрепить успех! – Чайка сначала на экране радара, а потом и в высококонтрастную электронную оптику наблюдал попадания своих ракет в немецкий крейсер. – Сближаемся, расчету носового орудия – беглый огонь по готовности.

– Есть!

Командир 76-миллиметровой артустановки Алексей Волков еще раз проверил системы прицеливания, наведения и подачи снарядов. На панели управления горела россыпь зеленых огоньков. Он перещелкнул тумблеры.

– Цель взята на автосопровождение РЛС управления стрельбой.

– Штурману проложить безопасный курс. Тут как бы самим на мель или на камни не напороться…

– Боевой курс – 270, поворот вправо 30 градусов, – оторвался на мгновение от своих расчетов Александр Гравицкий.

– «БЧ-5», держать максимальные обороты всех трех дизелей.

– Есть, командир, обороты на максимуме. Температура растет, но незначительно, – ответил старший механик. – Время развития полного хода – две минуты.

«Балтийск» рвался в атаку на скорости свыше 30 узлов – под 70 километров в час. Носовая орудийная установка ударила короткой очередью, как только малый ракетный корабль вышел на дистанцию 15 километров. Конечно, броневой пояс легкого крейсера 76-миллиметровые снаряды пробить не могли. Но старший лейтенант Волков бил по надстройкам и мачтам вражеского корабля. А там было что крушить!

Очередь накрыла спаренную 88-миллиметровую зенитную установку правого борта, разворотила прожекторный пост. Бронебойные снаряды прошили дымовую трубу, прошлись по скорострельным пушкам противовоздушной обороны. За борт полетели бесформенные обломки перекрученного металла и окровавленные ошметки человеческих тел.

На палубе крейсера метались в панике немецкие матросы, спускали шлюпки, пытались покинуть обреченный корабль. Что характерно, Виктор Чайка заметил: моряки Кригсмарине даже и не пытались спасти свой крейсер.

– Лешка, а ну, поддай из носового по палубе! – в азарте выкрикнул Чайка. – А то бегают, как тараканы, их фашистскую маму так и перетак!..

– Есть поддать! – Алексей Волков поправил наведение носового орудия и снова вдавил пяткой спусковую педаль.

Носовая 76-миллиметровая пушка отозвалась короткой кинжальный очередью. Виктор Чайка наблюдал по телевизионному прицелу, как к немецкому крейсеру полетели «светлячки» трассирующих снарядов. И как они рассыпались хорошо видимыми вспышками по серому корпусу «Лейпцига».

– Егор, двумя ракетами по торпедному аппарату правого борта! Сразу за носовой рубкой крейсера… Огонь! – скомандовал Виктор Чайка.

– Вас понял, наведение выполнил… – Лейтенант Тихонов сам, без помощи оператора навел «боевого робота» – комплекс «Панцирь-М» и нажал красную кнопку. – Пуск произвел, ракеты в воздухе!

С интервалом в полсекунды дымно-огненные стрелы устремились к правому борту и врезались точно выше правого борта «Лейпцига», как раз где находился один из трехтрубных торпедных аппаратов. Каждая из торпед несла около 500 килограммов взрывчатки. Полторы тонны рванули так, что, казалось, немецкий корабль переломится пополам. Огненный вихрь пронесся по палубе и надстройкам, высокая носовая рубка крейсера почти полностью скрылась в яростном огне.

Взлетел в последний раз объятый пламенем гидросамолет-разведчик. И плюхнулся в воду, оставив после себя огромный фонтан.

С душераздирающим скрежетом рвущегося металла в воду – прямо на шлюпки с уцелевшими немецкими моряками обрушилась уже поврежденная снарядами «Балтийска» дымовая труба.

* * *

Победа над «Лейпцигом» в морском бою сейчас – в августе 1941-го – напомнила Виктору Чайке о потоплении тяжелого крейсера «Блюхер» годом ранее – во время захвата Норвегии войсками нацистской Германии. Тогда во время немецкой операции Weserübung – «Учения на Везере» по захвату Дании и Норвегии тяжелый крейсер должен был участвовать в захвате столицы – Осло.

Высадив десант, что было совсем не свойственно такому классу корабля, прикрывать его огнем своих 203-миллиметровых орудий.

На борт погрузились 830 армейских военнослужащих, в том числе около 200 сотрудников различных штабов, в том числе и два генерала – Энгельбрехт и Штуссман. Внутренние помещения и палуба крейсера были загромождены боеприпасами для десанта и прочими пожароопасными предметами. Общая стесненность на перегруженном людьми корабле, большое количество посторонних ухудшали и без того невысокую боеспособность «Блюхера». Не говоря уже о том, что тяжелый крейсер и вовсе неспособен высаживать десант.

Тем не менее другого выхода у Кригсмарине, в принципе, и не было. Адмиралы Рейха жили прошлыми морскими баталиями – тень Ютландского сражения времен Первой мировой: они намеревались воевать, прежде всего, против вражеской эскадры. А вот для захвата берега так ничего толкового и не придумали. Да, у них были быстроходные десантные баржи типа «Зибель» и паромы, но вот полноценных десантных кораблей – увы, ни одного.

В итоге пришлось использовать, что было под рукой.

Особо отмечалось, что захват Норвегии и Дании должен был выглядеть, как «дружественная акция». В директиве от 1 марта 1940 года говорилось: «Принципиально нужно стремиться к тому, чтобы придать этой операции характер дружеского захвата, целью которого является вооруженная защита нейтралитета северных государств. Соответствующие требования будут переданы правительствам с началом захвата».