Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков

– Это ещё когда будет! – авторитетно заявил он. – Фредди сейчас разводится со своей третьей старшей женой Лейлой – у него линейный брак. Представляешь, он взял в жёны Лейлу, а ее бойфренда – этого футболиста, Александринью, – сделал своим собрачником. Обещал вывести в младшие мужья, а теперь неизвестно, чем вся эта бодяга закончится и до гастролей ли будет бедному Фредди…

– Любят эти мегазвёзды повыпендриваться!

– Реклама же… А то вдруг про них забудут.

Шурики поднялись на палубу и потопали на левый борт – там, в твиндеке, располагалась кают-компания.

Следом за Шуриками вылез Арманто, глотавший пиво. Поприветствовав Брауна поднятием биопакета, он удалился к кибернетистам – у тех в надстройке имелся мощный нейрокомпьютер класса «Гото-5», и можно было повиртуалить в свое удовольствие.

– Нет, ну ты посмотри на него! – разнесся по кораблю гневный глас тети Хани. – Он опять пьяный! Да когда ж ты успеваешь, свинья? У всех как-то по-людски всё, один ты алкаш!

Станислас попробовал вякнуть в свою защиту, тут же последовал окрик «Замолчи!», и супруга Боровица разразилась целой серией обличений.

Браун фыркнул: хороша у сегундо семейная жизнь – вечный мир в состоянии войны! А им как будто нравится…

Взлетная палуба не была огорожена обычным для судов фальшбортом, и Тимофей не стал подходить близко к краю, хотя качка «Онекотану» грозила не слишком, да и под ногами лежала удобная рубчатка – надо еще суметь поскользнуться. Браун обвел глазами огромное китовое стадо – кашалоты лениво плавали, пускали фонтаны пара, шлепали хвостами по воде, заныривали. А дальше к югу блестел и переливался необъятный простор океана. ТОЗО.

Глубокой ночью Браун пробудился ото сна. Опять ему виделись убиенные – Заика Вайсс, в обнимку с Хлюстом, танцевали канкан – жуткие, окровавленные, обезображенные трупной зеленью… Тимофей поморгал на потолок каюты (моряки говорили – подволок) и решил выйти подышать.

На палубе было свежо и сыро. В ясном небе горели россыпи косматых звезд. Бледный и тонкий полумесяц пускал по спокойным водам серебристую «дорожку к счастью».

Осторожно ступая, Тимофей дошел до края, до самых лееров. «Онекотан» тихо дрейфовал, и никакие механические звуки не перебивали пыхтения и сопения китов – и в самом деле, как коровы. Слабая волна плескала в борт… Хорошо!

Один из китов вынырнул с подводной охоты. Он поймал молодого кальмара – головоногого десятиметровой длины. Моллюск извивался; изогнутый, как у попугая, клюв впился в голову кашалота, выдирая кусок кожи. Кит раздраженно встряхнул свою добычу, раскрылись и снова сомкнулись гигантские челюсти – серые щупальца скрутились в последней агонии, словно кубло змей. Кашалот медленно поплыл по кругу, отдуваясь, мощно выбрасывая в воздух столбы пара. Клочья высыхающей слизистой пены покрыли темя животного. Отдышавшись и отдохнув, кит принялся за убитого кальмара и, неторопливо отрывая от туши куски размером с футбольный мяч, проталкивал их языком в глотку.

А вот и еще один охотничек… Ровная поверхность океана, гладкого, как расплавленное серебро, внезапно взорвалась, и, прежде чем Тимофей успел понять, что произошло, над водою вырос лес теней. Сверкающий черный гигант, вожак стада, сцепился с гигантским кальмаром. Воистину гигантским!

Щупальца толщиной с бревно обхватили всю голову кашалота, громадное тело чудища глубин тускло светилось розово-серым, глаза размером с колесо упорно и холодно таращились.

Кашалот забил хвостом, его пасть вгрызалась в плоть моллюска, но и тот не сдавал, давил кита в могучих объятиях.

Негромко завыла сирена, и вот пара субмарин поспешила на помощь «своему» млекопитающему.

Досматривать, как добьют кальмара, Браун не стал, он хотел запомнить эту картину из жизни – битву титанов в лунном свете, где все по правде, где есть лютая жажда убийства и дикое, воистину первобытное неистовство.

– Нравится? – послышался тихий голос Наташи.

Тимофей обернулся. Девушка стояла за его спиной, кутаясь в наброшенную куртку. Младший смотритель кивнул и добавил вслух:

– Очень.

Стоун придвинулась ближе и неожиданно спросила голосом, вздрагивающим от волнения:

– А я тебе нравлюсь?

Сихали до того растерялся, что не сразу нашелся с достойным ответом. Наташа расценила его молчание по-своему и резко отвернулась, бросив:

– Прости, я…

– Нет, нет! Я просто… Просто забыл все слова.

Браун шагнул к девушке, желая утешить, успокоить ее, убедить, что она красива и желанна, что они друзья… Хотя о дружбе лучше промолчать.

Он обнял Наташу со спины, и рука его легла на грудь девушки – сосок, набухший, почти твердый, ткнулся в ладонь.

– Моя каюта тут, рядом… – донесся до Тимофея задыхающийся шепот.

С утра прибыл грузовой дирижабль с Парамушира и доставил три новеньких «Орки» – их быстро распределили между «ветеранов». Боровиц определил Сихали Брауна к Арманто Комовичу, в его звено субмарин, и закрепил за младшим смотрителем «Орку» под первым номером, на которой сам до этого ходил.

А после обеда прозвучал сигнал тревоги – с дежурного вертолета сообщили, что в стаде намечается большая драка.

Вуквун как раз грелся на солнышке, потягивая любимое пивко, и тут подлетел сегундо.

– Чего сидим?! – загромыхал Станислас. – Поднимай звено! Тебе что, отдельное приглашение нужно?

– Ста-ан, – очень натурально заныл Арманто, – рука разболелась, не могу! Шибко-шибко болит! Пускай Джамил сегодня за меня побудет, а? Ноют старые раны, однако…

– Сейчас я тебе новые понаделаю! – пообещал Боровиц. – А ну, быстро встал – и бегом марш в доки! Лодырюга!

Сихали с интересом следил за перепалкой, заодно примечая, на чём тут держится трудовая дисциплина.

– Что за шум, а драки нет? – весело спросила Наташа, спускаясь с капитанского мостика.

– Провожу воспитательную работу с личным составом, – пробурчал сегундо. – Разленился твой Арманто, дальше некуда!

– Да рука совсем отваливается, – страдальчески сморщился Вуквун, – а от этого зверюги никакого милосердия… Меня лечить надо, а не угнетать, понял?

– Сейчас я тебе лечебный массаж назначу, – зловеще пообещал Боровиц. – Пинками с одра подниму и в строй поставлю!

– Может, Тугарина послать? – неуверенно предложила Наталья.

– Ага! А на вертолет я кого посажу?

– Ну, я могу…

– Еще чего не хватало! Вуквун у тебя старшим смотрителем числится или ты у него? Это ты ему каждый месяц отсчитываешь сорок азиков! Так вот, пусть хоть изредка их отрабатывает!

– Арманто… – сказала просительным голосом Наталья. – И я с вами схожу. Мм?