Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - Игорь Давыдов

— Ш-ш-ш-ш-ша-а-а-а-а!!! — злобное громкое шипение прозвучало не раньше, чем та, кому оно предназначалось, оказалась способна его воспринять.

И пусть королева крупнейшего африканского государства была не из тех, кому стоило бояться преждевременной кончины в мире, где при каждом государе было по меньшей мере три специалиста по оживлению из мёртвых, она испуганно отшатнулась назад, на секунду демонстрируя тот самый первобытный ужас, что испытывали люди с самой зари своего существования.

Всего мгновение спустя между ней и юной Броней Глашек выросло аж две стены из ощетинившихся оружием некромагов. Со стороны слечны Лешей то были вцепившаяся побелевшими пальцами в волшебную палочку Ёлко, да многозначительно улыбающийся Вик, чья боевая трость, удерживаемая на манер шпаги, выглядела не столько, как предостережение от столкновения, сколько приглашение к нему. Впрочем, оно и ожидаемо: зубья корсиканского браслета, что впивались молодому человеку в левое предплечье, имели свойство подталкивать носителей к активным действиям.

Защитники королевы выглядели внушительней. И речь даже не о том, что их было банально больше: за жену правителя Мали, помимо праздного дворянства в лице её фрейлин и сына, вступились несколько одоспешенных некромагов, которые явно воспринимали бои не иначе, как рутину, за которую им и платят казённые деньги..

В воздухе повисло напряжение. Казалось, оно будет сгущаться всё сильней и сильней, покуда не станет настолько густым, что в нём увязнут все движения участников сей сцены, а затем это напряжение и воздух вытеснит, лишив присутствующих возможности насытить кровь кислородом.

Однако же до обмена проклятиями и боевыми заклинаниями не дошло: пусть дворянство всегда было скоро на расправу в мире, где для власть имущих смерть являлась лишь временным неудобством, причин для сражения было недостаточно: всё же, змея не укусила высокородную даму с эбеновой кожей, а лишь отпугнула её.

И вот, спустя секунды три манса Асита, правитель великой африканской империи сделал шаг навстречу чересчур уж смелой безродной третьекурснице. Шаг в прямом смысле слова, а возможно и в переносном.

— Мейси Глашек, я даю вам возможность объясниться.

Малийский язык для уха человека, больше привыкшего к фонемам языков славянских и романских сам по себе звучал непривычно и, быть может, диссонирующе грубо, но в исполнении рослого властного мужчины, что узрел в действиях незначительной юной особы неуважение, он казался особенно угрожающим и грубым.

Вот только ответная реакция на это агрессивное приглашение к извинениям была не столь поспешной, как, возможно, хотелось мансе.

Синие очи юной некромагички последние несколько секунд довольно меланхолично изучали копьё в руках одного из стражей императорской семьи. Всё же, в Форгерии этот нарочитый африканский колорит смотрелся уместно, ведь данное холодное оружие помимо всего прочего было отличным боевым магическим посохом, превосходящим волшебную палочку в руке Ёлко настолько же, насколько тяжёлый пулемёт превосходит дамский деррингер.

Взгляд слечны Глашек медленно, слегка чересчур неторопливо, скользнул с арсенала малийского воинства на мансу Аситу, что требовательным взором сверлил безродную богемийскую выскочку.

— Я узрела в ваших действиях попытку оскорбить меня.

Одновременно с этими словами, сказанными степенно, тягуче, словно бы девушке приходилось усилием воли заставлять ворочаться заплетающийся не то с недостыпу, не то спьяну язык, сверкнула молния и грянул гром. Спустя всего секунду после вспышки за окнами, по стёклам забарабанил частый крупный град.

Правитель Малийской Империи с некоторым подозрением скосил глаза в сторону улицы, но, ясное дело, находясь в освещённом электрическими огнями помещении, ничего, кроме ночной темени, увидеть не смог.

— Вы угрожали моей жене, хотя она всего лишь проявляла радушие, — наконец произнёс мужчина.

Похоже что эти слова вызвали неудовольствие у его потомка. Молодой принц выглядел не менее рослым, чем отец, но демонстрировал куда большую угрозу как за счёт свойственной юности горячности, так и благодаря подбору одеяний: его платье выглядело слишком уж стереотипно-африканским, без единого признака современного мотива, вплоть до идеи прикрыть могучий торс исключительно лишь ремнями, которые были нужны, скорей, для демонстрации богатого арсенала носителя..

— Ваша жена демонстрировала не радушие, а гостеприимство, — ленивый тон Брони резко контрастировал с той решительностью, с которой она совсем недавно вышагивала навстречу супруге правителя. — Словно бы хозяйка Богемии. Это оскорбление моего сюзерена, а, значит — меня.

— Кто ты такая, что смеешь говорить об оскорблении в лицо правителю империи Мали?! — не выдержал принц.

Копьё в его руке чуть качнулось в сторону лица Брони, но не смогло закончить движение, так как столкнулось древком с предусмотрительно подставленной тростью Вика, что тут же настойчиво надавил на оружие августейшей особы, как бы намекая, что если тот собирается тыкать в кого-то острием в целях угрозы, то, для начала, целью этой угрозы стоит избрать свиту наглой безродной.

Вместо ответа вслух, девушка просто перевела свой взор в сторону окна, куда стучалась непогода.

— Сдаётся мне, сын, твоя собеседница хочет намекнуть на то, что её репутация Лешей и титул аватары хтонического божества, на чей гнев принято списывать приход засух, ураганов и землетрясений, не являются пустыми словами, — чересчур уж бодрым и добродушным тоном произнёс манса Асита. — Мне не известно, сколько в этим правды, а сколько — талантливой мистификации, но, определённо, даже если мы являемся свидетелями изощрённой лжи, я не могу испытывать гнева: слишком уж прекрасен был бы сей обман.

Ленивые мысли лениво ползали в голове синеглазки. Броня практически в буквальном смысле этого слова видела ход рассуждений мансы, что пытался усидеть разом на двух стульях: сохранить торжественный пафос и избежать эскалации конфликта с той, кто вполне могла и вправду оказаться аватарой божества: в Форгерии, где не имелось никаких сомнений в существовании души и посмертия, где люди властвовали над магией, придерживаться атеистических воззрений было задачей нетривиальной.

Девушку куда больше занимал тот выверт погоды, что сделал её слова весомей. Уже не в первый раз капризные небеса своим поведением давали общественности повод подозревать безродную третьекурсницу в божественности. До этого они разразились внушительным ливнем в Коваче и затихли, едва лишь у Брони исчезли поводы злиться на род людской, а ныне без каких-либо предпосылок решили осыпаться не снегом и бурей, но нетипичным для этого времени года градом.

В пору уже и самой начать сомневаться в том, что сии события были случайны.

— Я не жду от вас ответа манса, — девушка и в самом деле потеряла интерес ко всей этой заварушке, а её плечи клонила к земле предательски тяжёлая апатия. — Я не задаю вопросы, а лишь озвучиваю свои мысли, сомнения и чувства. Я разочарована. Продолжите следовать текущим курсом и вас постигнет судьба Российской Империи.