Иван Васильевич – грозный царь всея Руси - Валерий Евгеньевич Шамбаров

инициативе Телепнева? Никаких документов, позволяющих ответить на такие вопросы, в нашем распоряжении нет. Но если смерть князя Андрея в самом деле была насильственной, то устранили его очень вовремя…

Потому что 3 апреля 1538 г. умерла Елена Васильевна. Скончалась она внезапно, скоропостижно. А исследование ее останков однозначно установило причину смерти. Содержание мышьяка в них оказалось в 10 раз выше предельно допустимого уровня [123]. И это было не просто убийство. Это был хорошо спланированный переворот. Возглавили его Василий Васильевич и Иван Васильевич Шуйские. Весь ход событий показывает, что смерти государыни уже ждали, заранее подготовились. Она преставилась «во втором часу дня» (время считали от восхода солнца, то есть около восьми утра). И в тот же день ее похоронили. Без великокняжеского погребального чина, без прощания народа, оплакивания! Даже митрополит Даниил не участвовал в похоронах. Это могло быть лишь в одном случае — заговорщики опасались его и не пустили, фактически взяли под арест. Правительницу России, мать государя, поспешно вынесли из дворца и упрятали в могилу.

Переворот был верхушечным, его осуществили очень быстро. Оставался любимец государыни Телепнев, но… его силу обеспечивало только покровительство Елены Васильевны. Без нее он по сути ничего не значил. А от своих верных рубак он оказался оторван, беда застала его врасплох. Единственной опорой воеводы, еще вчера могущественного, оказался ребенок, великий князь. Телепнев укрылся в его покоях, старался утешить после смерти матери, но и сам видел в нем хоть какую-то защиту. Вероятно, пытался связаться с друзьями. Но заговорщики перекрыли подходы к дворцу — Шуйские наверняка подтянули в Москву собственные дружины, слуг, сторонников.

Телепнев безвылазно просидел у маленького Ивана неделю. Очевидно, такое время потребовалось организаторам переворота, чтобы столковаться с остальными боярами. Одних перетянуть на свою сторону, других припугнуть и заставить повиноваться. Например, в семилетнем возрасте у государя мамку должен был сменить «дядька», и в 1537 г. при нем появился Иван Федоров-Челяднин — племянник покойного мужа мамки, Аграфены Челядниной [124]. Он после переворота вдруг получил чин конюшего, принадлежавший Телепневу, но в качестве «дядьки» больше не упоминался. То есть, его просто купили, чтобы он уступил свое место возле государя и не мешал расправе с Телепневым и Аграфеной. Она была родственницей Федорова-Челяднина только по мужу, а предателю вдобавок достались ее огромные земельные владения.

Когда такие вопросы с боярами утрясли, защита великого князя больше не помогла. Победители бесцеремонно явились в его покои и схватили мамку с ее братом. Ребенок-государь плакал, умолял, но на него не обращали внимания. Телепнева без суда бросили в темницу, и вот он-то умер очень быстро. Летопись свидетельствует, что его «умориша гладом и тягостию железною, а сестру его Аграфену сослаша в Каргополь и тамо ее постригоша в черницы», причем отмечается, что бояре умертвили Телепнева «своим самовольством за то, что его Государь Князь Великий в приближенье держал и сестру его Огрофену» [124].

И еще один немаловажный факт. Ни один русский источник не упомянул, что Елена была отравлена. Иван Грозный впоследствии так и не узнал об этом. В своих разборках с боярами он никогда не выдвигал обвинений в убийстве матери. Но об этом знали за границей! Мы уже неоднократно упоминали Герберштейна, посла австрийского эрцгерцога, дважды побывавшего в Москве и оставившего в своих записках явные следы контактов с крамольными боярами. Он написал и о том, что Елену Васильевну отравили. Причем одобрял злодеяние, называл «справедливой местью» [125]. Но обратим внимание, Герберштейн приезжал в Россию в 1517 и в 1525 гг. Во время переворота, в 1538 г., он находился далеко от нашей страны, в Вене. Значит, он продолжал получать из Москвы самую точную и сугубо тайную информацию. Заговорщики почему-то считали нужным делиться с чужеземцами столь страшными секретами. Только ли делиться? Или их действия регулировались из-за рубежа?

События переворота позволяют нам под иным углом взглянуть и на мятеж Андрея Старицкого. Ведь многие его поступки выглядят странными. Почему он так упорно и, казалось бы, бессмысленно отсиживался в своем уделе? А когда выступил, зачем пошел в Новгород? Неужели надеялся победить Елену Васильевну в гражданской войне? Такие рассчеты были бы глупыми. Но если связать действия Андрея с московским заговором, все загадки находят четкие объяснения. В Старице он сидел, выжидая, пока его сообщники в столице выполнят свою часть задачи и устранят правительницу. Когда ему пришлось выступить преждевременно, победить Елену ему было бы и впрямь проблематично. Но засесть в неприступной цитадели Новгорода и дождаться, когда ее отравят, — вполне реально. Если бы к апрелю 1538 г. Старицкий был жив, дальнейшее решалось автоматически. Он стал бы государем, а Иван с братом Юрием сгинули вслед за матерью и приближенными. Но Андрея уже не было. Чуть-чуть не дождался. Поэтому заговорщикам пришлось сохранить ребенка, чтобы править от его имени.

На первые роли в государстве выдвнулись организаторы переворота, братья Шуйские. Самые знатные аристократы, возглавлявшие Боярскую думу. Рюриковичи. Причем они были из старшей ветви этого рода, из Суздальских князей, а Московские государи — из младшей! Двое их предков, Александр Васильевич и Дмитрий Константинович Суздальские, даже занимали какое-то время престол великого князя. А сыновья Дмитрия Константиновича, Василий Кирдяпа и Семен, завидовали Москве. Вместе с другими родственниками составили хану Тохтамышу донос на Дмитрия Донского. Участвовали в его походе на Москву и помогли взять ее, уговорив защитников открыть ворота, после чего ордынцы вырезали 24 тыс. жителей. За это братьям пришлось расплатиться. Сын Дмитрия Донского, великий князь Василий отобрал у них родовое княжество, а на «прокормление» дал городок Шую. От Кирдяпы пошли Шуйские, от Семена — Горбатые-Шуйские. Со временем они влились в московскую аристократию, и многие служили хорошо. Род богател пожалованиями государей, вотчинами. Но Шуйские никогда не забывали — они тоже имеют права на великое княжение!

Теперь старший в их роду, Василий Васильевич, фактически захватил власть. Себе он присвоил давно забытый титул «наместника Московского». Но его амбиции заносились гораздо выше. Он был уже в летах, вдовцом, однако через 3 месяца после переворота женился на юной Анастасии, двоюродной сестре малолетнего государя. Стал его родственником и опекуном. И еще обратим внимание: он сразу освободил из тюрем и ссылок участников прежних заговоров: Ивана Бельского, Андрея Шуйского, Воротынских, Хованского, Палецкого, Пронского и др. Но оставил под арестом жену Андрея Старицкого Ефросинью и его сына Владимира. Причина могла быть только одна: временщику не нужен был еще один претендент на престол.

В палатах Старицких в Кремле Василий Васильевич поселился сам. А власть приобрел такую, что в летописи его называли