В шатре у бедуина - Энни Уэст

Кэсси гордо распрямила плечи. Она не станет унижаться.

И так, высоко подняв подбородок, она прошла по коридорам дворца, несмотря на то что на ней все еще был пыльный плащ из верблюжьей шерсти. И лишь оказавшись в роскошной комнате, она дала волю чувствам.

— С вами все хорошо, мэм? — поспешила к Кэсси горничная.

— Все хорошо. Я просто устала и, возможно, слишком долго пролежала в ванне.

— Это хорошо. Его высочество спрашивал про вас. — Она хлопнула в ладоши. Тут же в комнату вошли две женщины. Один приказ — и одежды как не бывало. — Если вы позволите, мэм, я оставлю несколько комплектов одежды в вашей гардеробной. Когда отдохнете, сможете выбрать, что из этого вы захотите оставить.

— Спасибо, — улыбнулась Кэсси. Глупо, конечно, но на мгновение ей пришла в голову мысль, что Амир дорогими подарками расплачивался за ее услуги. Нелепая мысль, но тревожная.

— Угодно ли вам еще что-нибудь?

— Нет, благодарю. — Кэсси предстояло еще много чего сделать — оформить новый паспорт взамен потерянного, получить доступ к своему счету в банке и послать весточку знакомым из волонтерской программы, чтобы они не волновались. Но сейчас ей было не до того. — Я просто отдохну.

Через несколько мгновений Кэсси осталась одна. О ней позаботились, и она находилась в безопасности. Абсурдно было то, что ее снедала тоска и горечь. Виной тому — человек, который недолгое время был ее любовником. Амир был страстным, но нежным, требовательным и внимательным. Они были во многом похожи.

Поймав себя на слабости, Кэсси до боли сжала руки в кулаки. Наверное, большинство женщин испытывали… что-то подобное по отношению к своим первым мужчинам. Это было только вчера вечером. Она и опомниться не успела, а ее уже выводили из дворца чуть ли не за шиворот. Она должна быть рада, что неловкого момента так и не случилось. Лучше уж вести себя так, словно ничего не случилось, как и сделал Амир.

Сложив руки на груди, Кэсси прислонилась лбом к оконному стеклу. Она сама попросила его заняться с ней любовью. И все случилось именно так, как она хотела, — секс стал противоядием от прошлых обид и способом покончить с сексуальным напряжением. Так почему же она так расстроилась из-за того, что Амир сохранял дистанцию? Почему она ждала от него нежного взгляда? Она должна быть довольна, что он осознал недолговечность их связи.

Но… На какую-то долю секунды она представила себе, что она и Амир вместе, что они — пара, и не просто на одну ночь.

— Нет! — Кэсси решительным шагом направилась в сад. Она была сильной и независимой. Она не станет мечтать о мужчине — любом мужчине! — как какая-нибудь наивная дурочка.

Уже после наступления сумерек Амир отправился на поиски Кассандры. Обнаружив ее комнату пустой, он не на шутку забеспокоился. Только потом он сообразил, что она ушла в сад, и дышать сразу стало легче.

Теперь, глядя на нее, мирно спящую, он убеждал себя, что это нормально — чувствовать облегчение. Все же она была его гостьей и находилась под его ответственностью.

Его возлюбленная.

Кэсси дремала на диванчике в уединенном павильоне сада. Воздух был напоен ароматом роз, и она лежала, словно невинная соблазнительница, положив одну ладонь под щеку и откинув другую в сторону, так что все ее изгибы под тонким слоем шелка были на виду.

Он закрыл дверь и подошел ближе.

По возвращении он был втянут в дела правления. Бесконечные соглашения, встречи и совещания. Тем не менее он не прекращал думать о ней. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не забросить работу. Он сказал себе, что дело в том, что еще не выветрилась новизна в их отношениях. Похоть часто являлась помехой в начале каждой интрижки. Но прежде он не испытывал таких сильных чувств. Обычно его одолевала скука при виде женщин, готовых на все ради подарков и поощрений.

Амир опустился на диванчик, положив одну руку Кэсси на грудь. Он с улыбкой вспомнил, как отзывчива она была на ласки, когда он брал в рот этот напряженный бутон. Склонившись, он коснулся губами чувствительного соска.

Она пошевелилась и медленно приоткрыла потемневшие от удовольствия глаза.

Амир был здесь. Вялость в мышцах и жар в ее крови убедили ее в том, что это не сон. Черные глаза напряженно всматривались в ее лицо.

— Амир! — Кэсси в ужасе воззрилась на дверь. — Что ты делаешь? Любой может зайти сюда!

— Никто нам не помешает, милая, не получив предварительно мое разрешение. Эти покои — исключительно для твоего и моего использования.

Что-то в его собственническом тоне заставило ее наморщить лоб. Сегодня утром он вовсе не был заинтересован в уединении с ней, если память ей не изменяла.

— А что касается того, что я делаю… — Он улыбнулся, и Кэсси вся затрепетала. — Я ласкаю мою возлюбленную.

«Мою возлюбленную». Эти слова восторгом отозвались в укромных уголках сердца Кэсси. Волшебные слова. Но потом она напомнила себе, что он держался от нее как можно дальше целый день. Несмотря на то что сама она относилась к их связи как к интрижке на одну ночь, пренебрежение ее ранило. От нее просто отмахнулись, как от надоедливой мошки. Он напомнил ей о холодности любовников ее матери. Каждый из них ожидал, что любовница прибежит по щелчку пальцев, но ни один не удосужился подумать о ее потребностях.

Кэсси отодвинулась от Амира:

— Я не твоя возлюбленная.

Амир встал, и Кэсси обратила внимание на его стройную фигуру в пошитых на заказ брюках и рубашке. При виде его у нее дыхание перехватывало, настолько он был хорош с закатанными рукавами, открывавшими напоказ мощные мышцы предплечий. Воротник был расстегнут, и ее глаза поневоле устремились к загорелому треугольнику кожи в вырезе рубашки.

— А разве нет? — неодобрительно переспросил он.

Если б она не испытала на себе нежность Амира, то непременно отпрянула бы перед лицом его ярости. Даже сейчас слегка зазнобило.

Она вздернула подбородок:

— У нас была одна ночь.

Она сказала себе, что это было все, чего она хотела. Одна ночь пьянящего наслаждения. Тогда она не разочаруется. Тогда не успеет привыкнуть.

Он подошел ближе и остановился в опасной близости от нее. Ее соски напряглись, словно приглашали к прикосновению, а между бедер стало жарко. Реакция собственного тела разозлила ее.

— Зачем ограничиваться только одной ночью? — Его тихие слова искушали ее, подталкивали к недозволенному.

Потому что Амир умудрился забраться в самую ее душу. Она уже испытала на собственной шкуре, каково это — быть отметенной им в сторону.

— Утром ты был не слишком-то заинтересован! — Она старалась говорить ровным тоном, но сердце ныло от боли. — И слова не сказал. Даже не взглянул! Я думала, что больше тебя никогда не увижу.

Это слишком пугало ее.